Утро понедельника. Я захожу в класс, сажусь на своё обычное место, неохотно достаю изрисованные учебники по грамматике и с тяжелым каменным лицом пытаюсь вслушаться в не менее тоскливую лекцию Анфисы Сергеевны на её собственном русско-английском языке.

– Гуд монинг, ребята! Тудэй я вам расскажу, что такое герундий, но сначала давайте повторим приветствие. Петров, вот ты мне скажи, хау ду ю ду?

Из-за парты встаёт гордость школы и с дикцией Левитана произносит клише, за сорок лет пропитавшее стены нашего класса.

Однажды на уроке английского Анфиса Сергеевна попросила меня процитировать определение какого-то очередного правила из учебника по грамматике. В тот день она явно не была воплощением бескорыстной доброты, а я, как назло, не знал правильный ответ.

– Два! – сказала она, уверенно сделав запись в журнале.

– А чё два? – вскрикнул я от возмущения.

– Правила надо учить.

Далее я задал вопрос, ответить на который могут далеко не все учителя. Вопрос, который порою ставит в тупик как самих законодателей системы, так и покорных исполнителей её неоспоримой воли.

Наша природа такова, что мы лучше учимся на собственных ошибках, чем на чужих. Более того, мы должны ошибаться, потому что это делает нас сильнее и мудрее. Общество даёт нам наставников в лице преподавателей, которые учат нас принимать верные решения и двигаться в нужном направлении.

Если я допустил ошибку в математическом уравнении, дал неверное определение научному термину или перепутал исторические даты, то добросовестный педагог всегда поправит меня и объяснит, в чём и почему я был неправ. Это есть основа нашего образования.

Я довольно часто слышал от преподавателей и студентов распространённое мнение о том, что язык можно освоить в совершенстве, только если жить в стране носителя этого языка и что здесь, в моём родном городе, у меня нет никаких шансов на достижение абсолютной свободы в общении на английском.

Когда я пытаюсь объяснить своим друзьям, что это всего лишь одно из главных заблуждений, они в недоумении смотрят на меня, как на умалишённого: «Но как же так, Марк?! Это же вполне очевидно, что в окружении англичан и полном погружении в англоязычную среду человек в скором времени начнёт свободно понимать устную речь, бегло и уверенно вести диалог, а после окончания местных языковых курсов и вовсе будет как рыба в воде!» Вот только скорее не как рыба, а как утопающий, который безнадёжно пытается доплыть до далёкого, окутанного густым туманом берега.

Предположение о том, что разговорная речь влияет на улучшение языковых способностей, звучит весьма убедительно. Но, как всегда в нашем случае, приходит госпожа Практика и даёт увесистую пощёчину Теории.

Ранее мы выяснили, что на закрепление ошибок в гораздо большей степени влияет именно пассивное восприятие языка, а не активное его употребление. Более того, это относится и к освоению языка в целом. Отсюда можно сделать вывод, что чем больше мы говорим, тем… всего лишь больше мы говорим. Стивен Крашен утверждает, что разговорная речь не является прямым средством для развития коммуникативных способностей.

Слова, несомненно, являются важнейшей составляющей любого языка. Но имеет ли значение размер нашего словарного запаса и есть ли смысл в заучивании десятков тысяч слов? Почему мы знаем перевод к каждому из них, но так и не способны понять даже самую простую иностранную речь? В этой главе мы подробно рассмотрим эти вопросы и узнаем, почему количество выученных слов не предоставляет нам гарантированную свободу общения.

История, которая произошла с одной из студенток моего американского единомышленника, а также преподавателя английского языка, наглядно демонстрирует последствия вышеупомянутого заблуждения. Находясь в своей родной стране, Янмей выучила приблизительно пятьдесят тысяч слов английского языка.

Как уже было сказано ранее, изучение и освоение языка – это в корне разные вещи. Они полностью противоположны друг другу и ни в чём никогда не пересекаются, так как по своей природе выполняют абсолютно разные функции. Первое только рассказывает о предмете, а второе в свою очередь позволяет предмету стать навыком – неотъемлемой частью нас самих.

Термин «приобретение» (Acquisition), предложенный Стивеном Крашеном, является прямым синонимом освоения, хотя и звучит не совсем корректно в русскоязычном варианте перевода. Кроме этого, важно не путать освоение с усвоением. Значения обоих слов разные. Осваиваем навык, но усваиваем знания. Первое в данном случае как бы отвечает за качество и скорость второго.

С самого начала своего существования человечеству была дана возможность познавать окружающий мир, приобретая знания посредством шести основных органов чувств. И только способность слышать породила устную, а затем и письменную речь.

Восприятие информации на слух и в письменном виде хотя и является главным неотъемлемым критерием освоения языка, но оба подхода не равнозначны по степени своего воздействия на долговременную память и структуру определённых областей мозга.

В случае с иностранными языками, независимо от того насколько быстро и в каких объёмах мы читаем, способность слышать, и что немаловажно, слушать всегда будет превосходить чтение по качеству и скорости усвоения материала. Такова наша природа, и это неизменно касается каждого человека.

Открытие принципов освоения иностранного языка – это заслуга отнюдь не одного какого-то конкретного человека, а довольно широкого круга научных исследователей. Но именно Блэйн Рэй, преподаватель испанского языка в старших классах одной из американских школ, собрал все вышеперечисленные теории и факты воедино и на их основе создал уникальную учебную методику TPRS (Teaching Proficiency Through Reading and Storytelling), которая уже на данный момент помогла миллионам людей во всём мире, справедливо требующим уважения к собственному интеллекту.

Без преувеличения будет сказано, но именно благодаря стараниям этого человека мне удалось вырваться из оков слепой погони за высокими баллами и развернуть собственное мышление в полностью противоположном направлении, выведя его за рамки системы семидесятилетней давности.

После прохождения одного или нескольких основных TPRS курсов мы можем плавно переходить на вторую и в тоже время последнюю стадию естественного приобретения иностранного языка, которая не имеет определённых временных рамок и длится на протяжении всей жизни. Стоит сразу заметить, что между двумя этапами освоения нет строгих разграничений, более того, они могут дополнять друг друга.

Вполне возможно постепенное подключение потокового восприятия информации к контролируемым повторениям. При этом первый этап не обязательно полностью замещать вторым.

Напомню, что способность говорить и писать – это всего лишь следствие освоения языка, но не его причина. Другими словами, активные навыки служат своего рода коэффициентом усвоения материала и владения языком в целом. Например, смена погоды не является самобытным процессом, а только следствием и показателем изменения атмосферного давления и воздействия других природных факторов.

Таким образом, тренировка обоих инструментов коммуникации будет заключаться в развитии именно грамотности письма в первом случае и постановке правильного произношения и акцента во втором.