Входя в музей, мы обычно спешим взглянуть на диковинных зверей, на с роскошным оперением, огромныхзмей и крокодилов, пестрокрылых мотыльков и равнодушно проходим мимо неприглядных с виду остат­ков растений и животных, когда-то населявших Землю. Напрасно. Обломки скелетов и окаменелых стволов, черепа, исковер­канные панцири и раковины, едва заметные на плитах извест­няка или каменного угля, отпечатки рыб, насекомых и листьев — «письмена и чертежи» на страницах той вели­кой книги, название которой — «земная кора». Раскапывая пласт за пластом различные участки земной коры, ученый вчи­тывается в эти «письмена», разбирает отпечатки. Все, что было мертво, оживает в воображении ученого, и картины былых времен встают перед ним.

У Земли, как и у человечества, есть своя история. История эта исчисляется миллионами лет и распадается на отдельные эры, периоды и эпохи. Историю Земли мы делим на четыре эры: архейскую, палеозойскую, мезозойскую и кайнозойскую (или эру современной жизни). Однако существует огромная разница между историей человечества и историей Земли: первая исчис­ляется самое большее тысячелетиями, вторая — мно­гими миллионами лет. Коротко рассказать эту историю немыс­лимо. А потому попробуем набросать несколько ярких картин из разных этапов истории Земли.

Мы в палеозойской эре, в том периоде, который называют каменноугольным, так как именно в это время начал образо­вываться каменный уголь.

В морях живут представители многих тысяч видов живот­ных. Кораллы — белые, желтые, красные — покрывают подвод­ные скалы, среди них рассыпаны причудливые раковины мол­люсков и членистые стебли морских лилий; ползают морские ежи и черви; плавают ракообразные и рыбы, имеющие вместо чешуи панцирь.

На суше — необозримые пространства топкой болотистой почвы, сплошь покрытые лесами. Деревья в них не похожи на современные. Тесными рядами стоят сигиллярии, напоминаю­щие столбы, лишенные ветвей, с густой щеткой листьев, похо­жих на щетину. Между ними высятся десятиметровые калами­ты — вымершие предки современных хвощей — стройные, с тон­кими ветвями, сидящими венцом у основания каждого колена. Гордо развеваются пышные кроны древовидных папоротников и устремляются на высоту тридцать-сорок метров стволы лепидодендронов. Эти мощные де­ревья — предки совре­менных плаунов.

Неуютно в этом лесу: в нем нет яркой многотонной зелени; его не оживляет хор разнообразных птиц. Неуют­но и на зеленых поля­нах. Цветущие растения, при­дающие лугам поэтическую прелесть, появились на Землегораздо позже. Не было цветов, не существовало и их вечных спутников цвет­ковых растений — яркокрылых бабочек, жуков, мух, пчел и шмелей. Были насекомые хотя и родственные современным, но совер­шенно на них не похожие: клопы величиной с жаворон­ка, тараканы — с ворону, а крылья стрекоз достигали 75 сантиметров.

В каменноугольном периоде появились новые животные — кистеперые рыбы, от которых постепенно произошли земноводные и пресмыкающиеся.

Оставим каменноугольный период. Сделаем скачок в не­сколько миллионов лет. Мы уже не в древней, а в средней фазе истории Земли — в мезозойской эре.

Мир находился в постоянном развитии. Уже в первом периоде мезозойской эры произошло много перемен. В тех пластах зем­ной коры, которые относятся к этому времени, мы находим новые растения и животных. Обращают на себя внимание родо­начальники саговых и хвойных, которые несколько походили на сосны и кипарисы. Особенно много было саговников.

Изменились, разумеется, и морские животные. Однако не так сильно, как обитатели суши. Все три периода мезозойской эры изобилуют представителями особой группы беспозвоночных животных, принадлежавших к мягкотелым, или моллюскам, и из­вестных в науке под общим названием аммонитов и белемни­тов. Эти животные особенно характерны для мезозойской эры; до этого они попадаются редко и совершенно исчезают к началу следующей (кайнозойской) эры. Но в мезозойской эре они занимали очень видное место среди обитателей моря — по ним в основном и определяется возраст отложений этого периода истории Земли. Начало, середина и конец мезозойской эры характеризуются особыми видами аммонитов и белемнитов.

Найдя в пластах Земли тот или иной вид, ученые с уверенностью могут сказать, к какому времени в истории Земли относятся эти пласты.

Что же такое аммониты?

Среди современных моллюсков (мягкотелых) есть особая группа головоногих. Их называют так потому, что на голове у них есть большие щупальца, которые служат для ловли добы­чи и в то же время являются ногами, то есть помогают живот­ному переползать с места на место и плавать. Среди головоно­гих моллюсков существует особый род, известный под названиеям «кораблики» — наутилус. Аммониты находятся в близком родстве с современными корабликами.

Раковины аммонитов разнообразны. У одних она была совершенно глад­кая, у других — бороздчатая и украшена бугорками. У некоторых раковины были свернуты, как пружины, встречались также гладкие или ребристые. Раковины аммонитов иной раз достигали огромных размеров. Среди них встречаются подлинные велика­ны величиной с колесо телеги. В пластах земной коры, относя­щихся к мезозойской эре, найдено больше тысячи видов разно­образнейших по форме аммонитов.

Аммониты встречаются во многих местах — в По­волжье, на Кавказе, в Крыму, в Московской области и т.д. Встречаются очень часто и остатки белемнитов — другой группы моллюсков, живших одновременно с аммонита­ми. (Белемниты — родственники современных головоногих моллюсков — каракатиц).

Белемниты имели наружную раковину. У них существовал внутренний скелет, он заканчи­вался остроконечным известко­вым образованием, которое, должно быть, служило животно­му не то рулем, не то орудием защиты. В пластах земной коры очень редко находят целые ске­леты белемнитов.

Проследим, как изменился животный и растительный мир за три периода мезозойской эры, начав с первого из них — триа­сового. В морях того времени вместо трилобитов — ископаемых жабродышащих членистоногих животных — и иных сход­ных с ними ракообразных впер­вые появляются в большом числе длиннохвостые раки, похожие на современных раков. В морях впервые стали попадаться и черепахи (до этого време­ни черепах не было). В пластах земной коры того времени най­дено чрезвычайно много остатков скелетов пресмыкающихся.

В немецком городе Штутгарте хранится большая плита пес­чаника. На ней хорошо видны более двух десятков отпечатков ящериц. Это замечательная находка. Каждый может воочию убедиться в том, что земная кора — действительно хранилище всевозможных окаменевших остатков. В песчанике был также найден скелет животного, напоминающего крокодила. Это ока­зался скелет одного из прародителей крокодилов, живущих в Египте, по берегам Нила.

Еще одна любопытная находка — плита песчаника, на кото­рой прекрасно сохранились следы ног. По отпечаткам можно судить, какое примерно животное оставило их. Оно, бесспорно, было четвероногим, причем передние ноги были раза в три меньше задних. Каждая нога имела пять пальцев: четыре из них были снабжены когтями — так говорят следы,— а пятый, большой палец, когтя не имел. Назвали его рукозверем. Поищем, не водились ли на Земле какие-либо животные, ноги которых хоть немного походили на эти «отпечатки». Искать долго не придется. Оказывается, еще во второй половине палеозойской эры существовали земноводные животные, которые называются лабиринтодонтами. С виду — не то ящерица, не то большая лягушка. Отпечатки очень похожи на отпечатки ног, найденных в плитах песчаника. Есть, конечно, и разница: у лабиринтодонта передние ноги почти такой же величины, как и задние. Но сходство с отпечатками ног все же очень большое. Спрашивается: не походил ли «рукозверь» на лабиринтодонта? Не является ли он одним из потомков существовавшей до него «семьи» лабиринтодонтов? Весьма возможно. Иногда по самым скудным остаткам ученые узнают, кому они могли принадлежать. Конечно, все это — лишь догадки, и потому вывод нужно делать с большой осторожно­стью, чтобы и самим не ошибиться и других не ввести в за­блуждение. Но подобные предположения очень часто оправдывались, так что к ним нужно относиться серьезно. По найденным челюсти, нескольким разрозненным костям и зубам ученый изучит их и сличив со скелетами других живот­ных, как современных, так и вымерших, даст описание внешний вид животного, которому могли принадлежать эти ископаемые остатки. Проходит несколько лет, и находятся доказательства предположения ученого: в земной коре обнаружили целый, отлично сохранившийся скелет того самого жи­вотного, о котором говорил исследователь.

В числе пресмыкающихся, населявших Землю в то время, когда жили белодон и «рукозверь», были еще и «зверообразные» пресмыкающиеся. Они по строению своего скелета напоминали млекопитающих, что очень важно. Кто знает, быть может, от них-то и ведут свой род млекопитающие животные? Быть может, звероподобные должны считаться предками млекопитающих?

Пойдем, однако, дальше: мы вступаем в средний период мезозойской эры — юрский период. Картина природы измени­лась. Хвощи и папоротники — краса и гордость былых времен —  сильно измельчали. Их вытеснили саговые пальмы и хвойные деревья. Появилось много видов этих деревьев. Мох покрыл зеленым ковром деревья и землю. Возникли раз­личные виды грибов и разнообразные насекомые — долгоноси­ки-грибоеды, жужелицы, щелкуны, дровосеки, мухи, древесные клопы, крупные кобылки, стрекозы, кузнечики, поденки и т. д.

В морях тоже произошли перемены. Появилось несколько но­вых моллюсков, кораллов, морских ежей и т. д. Но что важнее всего — развились в большом количестве костистые рыбы, то есть рыбы с костным черепом и позвоночником. Наибольшего развития достигли в это время пресмыкающиеся животные. На каждом шагу встречались небольшие ящерицы и черепахи, ко­торые мало чем отличались от современных, а также и кро­кодилы — телеозавры, то есть «древние» крокодилы, которые очень похожи на длиннорылых крокодилов, живущих в наши дни в Индии, по берегам реки Ганг. Мелкие разновид­ности ящериц, черепахи и крокодилы здравствуют и поныне. Но, кроме них, водились такие странные, уродливые и чудовищ­ные пресмыкающиеся, каких ни раньше, ни потом не было. Казалось, весь мир принадлежит этим чудовищам. Они селились и в океанах, и в озерах, и в реках, и в болотах, и в дремучих хвойных лесах. Даже в воздухе носились эти неуклюжие суще­ства, казавшиеся какими-то сказочными летающими драконами.

Одни пресмыкающиеся питались растениями, другие рыбой, а третьи вели себя, как настоящие хищники, преследуя и настагая добычу с искусством льва. Одни прекрасно плавали, другие лишь неуклюже ползали («пресмыкались», волочили свое гро­мадное тело по земле), третьи проворно бегали и даже скакали не хуже тушканчиков, а некоторые стрелой рассекали воздух. Это было могучее племя животных, ныне вымерших. О них мы побеседуем подробнее дальше, а теперь скажем несколько слов о птицах того времени.

Пернатые создания впервые появились, когда пресмыкаю­щиеся уже успели завладеть Землей. Возможно, они появи­лись и раньше. Но остатки птиц найдены только в тех пластах земной коры, которые относятся к средней полосе мезозойской эры. Изучение ископаемого скелета древней птицы позволило ученым обнаружить некоторые особенности. У всех современ­ных птиц хвостовые перья сидят на коротенькой копчиковой кости (задний конец позвоночника), а у ископаемой птицы имелся длинный хвост из ряда позвонков, и к каждому позвонку прикреплялась пара перьев. У современных птиц нет зубов, а у ископаемой птицы в челюстях сидят острые зубы. У древнейшей птицы есть общее с пресмыкающимися. Ее называют археоптерикс, что и значит — «древняя птица», или «первоптица».

В это время жили уже и некоторые мелкие простей­шие млекопитающие. Остатки их находят довольно часто. Эти млекопитающие родственны современным сумчатым, живущим в Австралии. Самки этих животных имеют на брюхе нечто вроде мешка (сумки); в такой сумке они донашивают и прячут своих новорожденных детены­шей. К сумчатым животным относится, например, кенгуру.

Настал последний период мезозойской эры — меловой. Как изменились за это время растения! Саговые леса поредели, а среди хвойных деревьев стали все чаще и чаще попадаться настоящие ели. Лиственные деревья начали особенно бурно развиваться. Ме­стами раскинулись леса из буков, платанов, дубов, тополей и ив. Хвойных пород было гораздо больше, чем сейчас. Велико­лепные пальмы составляли целые рощи. Плющ нежно вился вокруг тол­стых стволов. Вишни пышно покрывались белым цветом. На зеленых лужайках и полях пестрели яркие цветы. Должно быть, существовали тогда и мотыльки, которые летали над цветками, собирая мед и пыльцу. Все эти растения мало чем отличались от современных и лишь некоторые из них вымерли.

Как лиственные растения вытеснили на суше хвойные, так и костистые рыбы в морях взяли перевес над всеми остальными рыбами: их становилось все больше. На суше по-прежнему преобладали пресмыкающиеся. Некоторые виды их вымерли. Зато воз­никли новые. Появились и новые птицы. Одна из них, крупная, почти бескрылая, умела, должно быть, хорошо плавать и нырять, жила на воде и питалась рыбой. Челюсти ее, как и у «первоптицы», были вооружены острыми зубами. Зубы опять-таки указывают на ее родство с некоторыми пресмыкаю­щимися.

Какова родословная птиц? От кого они ведут свой род? Кого мы должны считать предками современных птиц? Ответить на эти вопросы пока нет возможности. В строении скелета «первоптицы» есть общее с пресмыкающимися, ее зубастые челюсти очень напоми­нают челюсти ископаемого пресмыкающегося. Какой из все­го этого можно сделать вывод? Сходство очень часто указывает на родство. Некоторые ископаемые пресмыкающиеся имеют сходство с ископаемыми птицами; а ископаемые птицы похожи на современных. Значит, между ископаемыми пресмыкающи­мися, ископаемыми птицами и современными птицами есть тес­ная родственная связь...

Познакомимся поближе с теми пресмыкающимися, которые жили на Земле в мезозойской эре. Представим, что перед нами раскинулось широкое море. На берегу высятся крутые скалы. За ними виднеются леса, болота и поляны. Неподалеку от берега  — песчаные отмели. На поверхность воды из­редка всплывают громадные акулы, крупнейшие из тогдашних рыб. Но вот среди волн показалось какое-то чудовище длиной в 8 метров. Туловище веретеном; голова вытянута в длинное, как у крокодила, рыло; раскрытая пасть усеяна рядами острых, как кинжал, зубов; большие глаза на выкате высматривают до­бычу; гладкая, как у кита, шкура собрана на спине в сильный плавник, совсем как у рыбы. Страшилище ловко рассекает вол­ны, работая могучим хвостом и двумя парами ластов. Это ихти­озавр, или «рыбоящер». Он охотится на рыб, кото­рые составляют главную его пищу.

Вдруг над водой выдвинулась другая зубастая пасть и голо­ва величиной гораздо меньше, чем у ихтиозавра, но не менее уродливая с виду. За ней показалась длинная шея, а затем и грузное тело, незаметно переходящее в хвост. Две пары лас­тов, прикрепленных к туловищу, работают не хуже весел, хвост поворачивается то вправо, то влево, как настоящий руль. Это — плезиозавр. Подняв над водой голову и выг­нув шею, он довольно быстро направляется к песчаной отмели, где отдыхает «змееящер». А над водой, в воздухе, носят­ся крылатые, бесхвостые или с длинным, как шнур, хвостом, небольшие, величиной с воробья или галку, и крупные с огром­ными крыльями существа. Это какие-то сказочные драконы с вытянутой головой на длинной шее, с большими острыми зубами (ученые назвали их птеродактилями). Одни птеродактили,подобно чайкам, вьют­ся над гребнями волн, охотясь за рыбой, другие подбирают на отмели червей и моллюсков, а третьи, подтянув перепонча­тые, как у летучих мышей, крылья, сидят на верхушках скал...

Налюбовавшись этой картиной, идем в ближайший лес. На пути встречаются лужайки, топи и болота. И здесь первое место принадлежит пресмыкающимся. Это все — динозавры, то есть «страшные ящерицы». Но не ко всем подходит это название. То там, то здесь по лужайке пробегают довольно изящные и юркие динозавры, величиной с кошку; они не внушают ни стра­ха, ни отвращения. Зато возле болота расположились крупные чудовища с тяжелым, неуклюжим туловищем, с маленькой го­ловой на длинной шее, с толстым хвостом. Некоторые из этих животных бродят по берегу болота или отдыхают. растянувшись на илистой почве.

Подальше от этих страшилищ, может быть в лесу найдется на чем отдохнуть глазу? Но нет! Повсюду одно и то же: на каждом шагу динозавры. Весь громадный хвойный лес напол­нен различными по размеру, форме тела и образу жизни яще­рами. Одни имеют толстую безволосую шкуру, а другие воору­жены грозной броней, состоящей из костяных щитков и шипов. Они медленно передвигаются на четвереньках или приподни­маются на задние ноги и продвигаются вперед вприпрыжку. У некоторых короткие и толстые ноги, как у слона или носоро­га, у других — чрезвычайно длинные, как у птицы, и снабжены тремя или четырьмя пальцами. Встречаются животные, у кото­рых передние ноги гораздо короче задних, и они как-то смешно подтягивают и прижимают их к брюху каждый раз, как делают скачок вперед. Несколько динозавров мирно щиплют листья папоротника. Издали они кажутся бесформенными грудами мяса. Каждая такая ящерица имеет в длину метра четыре и весит несколько тонн. Ужасные с виду, они трусливы и страдают от других динозавров, которые хотя и не столь велики, но отличаются большей смелостью. Эти плотоядные хищники преследуют на каждом шагу своих растительноядных соседей.

В лесу, наряду с динозаврами, живут и птеродактили. Они проносятся стрелой между деревьями, сидят, сложив крылья, на сучках или висят на ветках, уцепившись за них пальцами передних лап.

Ихтиозавры, плезиозавры, динозавры, птеродактили — ка­кие непривычные для нашего уха названия! Да и сами живот­ные, которых так назвали ученые, еще менее привычны для наших глаз. Присмотримся к ним повнимательнее.

Возьмем рыбоящера — ихтиозавра. Остатки его встречаются в земной коре довольно часто. В Германии их находят особенно много в плотной массе известняка. Извлечь их в виде облом­ков — дело нетрудное. Гораздо сложнее вытащить скелет целиком, не изломав и не испортив его. Особенно высоко ценятся скелеты, внутри которых, в брюшной полости, находятся совершенно целые скелеты детенышей. Это дока­зывает, что ихтиозавры рождали живых детенышей, а не откла­дывали яйца, как это делают теперь, например, змеи, ящерицы, крокодилы и черепахи.

Наконец, можно с уверенностью сказать, что ихтиозавры пита­лись рыбой и моллюсками: иногда внутри скелета ихтиозавра находили окаменевшие остатки его пищи, и тут всегда были раздробленные рыбьи кости, раковины моллюсков и т. п.

Знаменитый французский ученый Ж. Кювье говорил, что ихтиозавр обладал мордой дельфина, зубами крокодила, че­репом ящерицы, хвостом кита, позвонками рыбы.

Ископаемые остатки плезиозавра также позволяют ученым восстановить облик этого животного. У него была длинная шея, словно туловище змеи; маленькая голова, похо­жая на голову самой обыкновенной ящерицы; конечности, ко­торые, очевидно, были очень похожи на ласты современного кита; хвост, которым заканчивалось короткое и узкое туловище змееящера. По строению тела плезиозавра видно, что он жил в воде, хорошо плавал и выбирался временами на сушу, где двигался очень неуклюже, как это делают моржи или тюлени.

О чем говорят остатки птеродактилей? Одно время птеродактилей сравнивали с птицами; думали даже, что они настоящие прародители птиц. Но это не так. С птицами у них мало общего. Это — летающие ящеры, а во­все не предки птиц. Летает же летучая мышь, но мы не говорим, что она — птица. Каждый знает, что летучая мышь — животное млекопитающее: она рождает живых детенышей и вскармли­вает их своим молоком, как это делают все млекопитающие. Крылья ее совсем не похожи на крылья птиц: они без перьев. То же самое можно сказать и о летающих ящерах. Их называют пальцекрылами, потому что они имели на передних конечно­стях четыре пальца: три маленьких, а четвертый, мизинец, очень длинный — в два раза длиннее, чем туловище. От этого пальца тянулась кожистая перепонка, которая прикрепля­лась к туловищу и к задней ноге животного.

Таких летательных перепонок у птеродактиля было две: по одной с каждой стороны тела. Они-то и служили ему во время полета крыльями. Не все птеродактили были зубастые: встре­чались и беззубые, с челюстями, похожими на птичий клюв. Такие, должно быть, охотились за насекомыми.

Теперь нам предстоит познакомиться с самыми крупными ящерами. Их справедливо можно назвать вымершими богаты­рями, потому что таких исполинов никогда не водилось на Земле ни до, ни после того времени, о котором идет здесь речь.

Исполины в 10 — 12 метров длиной встречались и среди рыбоящеров и змееящеров. Но настоящие чудовища относятся к той породе пресмыкающихся, которых называют динозавра­ми. Один из них — бронтозавр. Его громадное, неуклюжее тело держалось прочно на четырех сильных ногах, словно на толстых столбах. Туловище переходило в длинную шею, которая венчалась удивительно маленькой головой, —  если сравнить ее с величиной всего тела: ведь бронтозавр имел в длину около 18 метров, а весил примерно столько же, сколько весят тридцать быков! За туло­вищем волочился могучий хвост, а след, оставленный на земле лапой бронтозавра, занимал место почти в половину квадратно­го метра. Можно представить себе, какая это была громада! Он был, по-видимому, тяжеловат на подъем, неповоротлив, мало подвижен. Пищей ему, должно быть, служили сочные травы и водяные растения, за которыми он спускался в воду. Словом, это чудовище относилось к растительноядным динозаврам.

Вполне подстать этому богатырю был  другой травоядный динозавр, игуанодонтт. Он отличался огромным ростом— 5 – 10 метров в высоту. Тело же его, считая от кончика мор­ды до кончика хвоста, имело в длину 18 метров: туловище было не меньше, чем у дородного слона. По строению туловища, головы и хвоста он мало чем отличался от бронто­завра. Но имелось одно очень важное различие. Бронтозавр ходил на четвереньках: передние и задние ноги его были при­мерно одинаковой величины. У игуанодонта задняя пара ног была намного больше передней пары. Это чудовище ходило на задних ногах. Жил игуанодонт на суше, но иногда забирался и в воду. Плавал он, надо полагать, не очень искусно, пуская для этого в ход все четыре ноги и хвост.

Бронтозавр и игуанодонт, несмотря на свой громадный рост, были в общем беззащитны. Совсем иное дело — третий из растительноядных динозавров, так называемый стегозавр. Название образовано из двух греческих слов: «стегос» значит покров, или крыша, а «заурос» значит ящерица. Этот великан относится к числу тех ящериц, у которых на коже имелись твердые щиты.

Стегозавр был меньше бронтозавра и игуанодонта, но по строению своего тела был похож на них. Вдоль спины, начиная от самой головы, тянулся ряд костяных щитов, которые, по всей видимости, были одеты в роговые чехлы. Некоторые из них имели в поперечнике от 60 до 80 сантиметров. На вытянутой голове сидели большие глаза, а в челюстях — зубы, похожие в общем на зубы травоядных. На конце хвоста — четыре пары огромных костяных шипов. Твердые щиты и острые шипы слу­жили стегозавру отличным орудием защиты. В строении этого животного была еще одна удивительная особенность. Известно, что задняя часть позвоночника, то самое место, откуда начи­наются хвостовые позвонки, образует крестец. Известно также и то, что вдоль позвоночника тянется канал, в котором поме­щается спинной мозг. В позвоночнике стегозавра, как это и должно быть, есть и крестцовая кость и канал для спинного мозга. Но вот что удивительно. Оказывается, в крестце стего­завра существует обширная полость, нечто вроде мозговой ко­робки черепа; только эта крестцовая коробка раз в десять больше черепной коробки стегозавра. Итак, у этого вымершего чудовища имелось два мозга; один маленький — головной, внут­ри черепа, и другой большой — крестцовый, внутри крестца. Явление небывалое и, по меньшей мере, очень странное!

Столь же ужасен был шестиметровый растительноядный динозавр — трицератопс. По-русски это слово условно можно перевести как  «трирогоморда». В противоположность дру­гим своим собратьям, трицератопс имел огромную голову (ископаемые черепа достигают двух метров в длину). Такую махину могла держать только короткая и толстая шея. На голове торчали три костяных рога: два больших над глазами,

В заключение  упомянем еще одного из вымерших богаты­рей. Он — родственник бронтозавру, и ученые назвали его «атлантозавром», по имени легендарного титана Атланта, кото­рый, согласно преданию древних греков, будто бы поддерживал на своих плечах небесный свод. Это пресмыкающееся могло счи­таться великаном даже среди всей остальной братии тогдашних богатырей. Найдена бедренная кость атлантозавра; она значи­тельно превышает человеческий рост. Почему же вымерли все до одного эти чудовища-великаны? Чего им не хватало? Кажет­ся, природа и ростом и силой их не обделила?

Пока пресмыкающиеся были не только самыми плодовиты­ми, но и самыми совершенными среди громадного большинства остальных животных; пока млекопитающих и птиц было срав­нительно с пресмыкающимися еще очень мало; пока млекопи­тающие и птицы не могли еще состязаться с пресмыкающимися ни в росте, ни в силе, ни в искусстве находить себе пропитание и отражать нападения врагов — пресмыкающиеся царили на Земле. Но как только млекопитающие расплодились и стали захватывать все больше места на Земле, дни пресмыкающихся были сочтены. Млекопитающие оказались более высоко органи­зованными животными, чем пресмыкающиеся, лучше приспособленными к борьбе за существование.

Века сменялись веками. Царство пресмыкающихся быстро шло на убыль. Надвигался «век млекопитающих».Об этом времени речь пойдет дальше. Что же мы узнали о мезозойской эре?

В это время Землю населяли разнообразные пресмыкающиеся. У некоторых из них в ходе борьбы за существование стали намечаться признаки птиц, у других, живших в несколько иных условиях, появились черты млекопитающих. Из первых со временем развились родоначальники птиц, вторые положили начало классу млекопитающих. Первоптицы и млекопитающие стояли еще на очень низкой ступени развития и сохраняли некоторые черты своих прародителей — пресмыка­ющихся. У первоптицы были зубастые челюсти, как у пальцекрыла, а хвостовые перья расположены попарно в два ряда вдоль длинного хвоста, сложенного из множества отдельных позвонков. Что же касается млекопитающих, то все это были простейшие представители этого класса животных очень неболь­шой величины. «Век млекопитающих» еще не наступил.

Кроме пресмыкающихся в то время сушу населяли огром­ные земноводные. Из наземных животных тогда были распро­странены моллюски и насекомые, среди последних некоторые все еще были больших размеров.

Растительный мир в первой половине мезозойской эры со­стоял из бесцветковых растений — хвощей, древовидных папо­ротников и некоторых других деревьев. Во второй половине появилась богатая растительность, состоящая из пальм, разно­образных лиственных деревьев и цветущих трав. Растительный покров земли, дотоле однообразный, становится красивее и живее.

Посмотрим, что нового нам скажут те пласты земной коры, которые относятся к кайнозойской эре (или эре «нового време­ни») в истории животных и растений. В этих пластах найдено множество окаменелостей. Выберем только самые интерес­ные находки. Они покажут, насколько мир животных и растений изменился и продвинулся вперед за это время.

Что же мы находим уже в начале кайнозойской эры?

В мире растений — большие перемены. Саговые пальмы, которые так привольно чувствовали себя в мезозойской эре, почти совсем исчезли. Вместо них появилось очень много настоящих пальм, а также таких деревьев и растений, которые и сейчас встречаются в большом числе. Трава покрывала шел­ковистым ковром луга и лесные поляны.

В мире животных перемен еще больше. Великанов из пресмыкающихся почти не стало. Зато появилось очень много черепах, ящериц, змей и крокодилов, которые и сейчас живут на Земле. Среди змей попадались особые виды, каких в наши дни уже не встретишь. Остатки их показывают, что это были змеи почтенных размеров: некоторые из них имели в дли­ну метров шесть. Но, что особенно характерно для того време­ни,— это обилие млекопитающих. Вы помните, что даже в конце мезозойской эры их было сравнительно мало. Но вместе с на­ступлением «зари новой жизни»» млекопитающие занимают на Земле видное место. Уже тогда встречалась добрая половина тех видов млекопитающих, которые существуют и теперь, тогда как от других осталось лишь воспоминание: они вымерли, и только их остатки показывают, каковы были эти животные.

Из этих вымерших форм особенно любопытен палеотерий (древний зверь). В строении его тела есть нечто общее с совре­менными тапиром, носорогом и лошадью. Вероятно, от него и ведут свой род эти животные. В ту пору водились и другие животные, столь же странные, как и палеотерий. Смотришь на скелет одного из таких животных и видишь, что одна часть его напоминает бегемота, другая — лошадь, а третья — свинью: в нем точно собраны в одно различные признаки нескольких животных...

Перейдем к средней части кайнозойской эры. Но прежде нужно дать одно маленькое пояснение. Когда говорят, что в такое-то время существовали такие-то виды растений и живот­ных, то это не значит, что они водились повсюду на Земле и обитали во всех морях. Одни виды, как это наблюдается и сейчас, встречались в одних местах земного шара, другие — в других.

Хорошо известно, что в середине кайнозойской эры в Евро­пе было гораздо теплее, чем теперь. Поэтому растительность в Европе была гораздо богаче и разнообразнее, чем в наши дни. Число различных видов растений было почти вдвое больше, чем теперь. Среди них встречалось немало и таких деревьев, кото­рые сейчас растут лишь в жарких странах: пальмы, фиговые деревья и т. п.

Мы можем, таким образом, сказать, что в середине кайно­зойской эры на Земле появились почти все современные виды растений. Какие же звери населяли тогда Землю? Кто к этому времени исчез с лица Земли и кто впервые вступил в жизнь?

Появились новые черепахи, и в их числе «черепаха-исполин», которая имела в длину, считая от носа до кончика хвоста, около трех метров. Таких черепах теперь уже нет. Появились новые птицы. Остатки их показывают, что большая часть этих птиц почти ничем не отличалась от современных. Возникли и новые виды млекопитающих. Это время особенно богато млеко­питающими.

В ту пору впервые появились хоботные: мастодонт, диноте­рий и слон. Слоны живут в Африке и Азии и поныне, а динотерий и мастодонт вымерли. Эти два родственника слонов настолько интересны, что мы поговорим о них особо. Заметим пока, что мастодонты жили в то время и в Европе, то есть там, где сейчас нет не только мастодонтов, но и обыкновенных слонов.

Позднее «новые времена» ознаменовались еще одним важ­ным обстоятельством: среди млекопитающих появились хищ­ники и обезьяны. Это не были, конечно, ни львы, ни тигры, ни волки. Хищники тех времен лишь несколько походили на хищников наших дней. Их мы должны считать предками совре­менных хищников. То же надо сказать и об обезьянах того вре­мени: первые обезьяны мало походили на тех, что населяют теперь  леса Индии, Африки и Америки. Им на смену пришли другие виды обезьян.

В эту эпоху некоторые районы отличались более теплым климатом, а потому и более богатой растительностью, чем сей­час. Там, где в наши дни растут лишь хвойные да лиственные леса, тогда красовались пальмы — вроде нынешних веерных и кокосовых пальм. Берега морей окаймляли вечнозеленые де­ревья и кустарники, а смоковницы, мирты и лавровы, грациозно обвитые переплетениями растений, делали лес непроходимым и темным. В густой траве извивались громадные змеи (питоны), шныряли крупные яще­рицы, по берегам моря жили большие черепахи, а возле реки, на песчаной отмели, лежали выжидавшие добычу крокодилы. Все это было там, где в наши дни раскинулись небогатые расти­тельным и животным миром равнины Европы. А ныне дикие и пустынные острова и полуострова далекого севе­ра — Гренландия, Аляска, Исландия — были покрыты густыми лесами елей, сосен, туй и кипарисов, высоких тополей, крупнолиственных платанов, кленов, дубов и даже пышных магнолий.

Жизнь по-прежнему шла вперед. Средняя часть кайнозой­ской эры закончилась. Судя по ископаемым остаткам, «век млекопитающих» утвердился. Они становятся господствующими на Земле. Число их растет. Новые виды появляются один за другим. Нет знаменитого палеотерия, походившего одновременно и на тапира, и на носорога, и на лошадь, а есть уже настоящие тапиры и носороги. Появились и ближайшие родичи лошади, так называемые гиппарионы, или гиппотерии (от слов: «гиппос» — лошадь и «терион» — зверь, животное). Целые табуны гиппарионов паслись в степях Азии и Европы, и каждый из них был, пожалуй, стройнее современной лошади, хотя и ниже ее ростом.

Число хищников также увеличилось. Появились предки современного медведя и обезьяны, сходные с некоторыми современными обезьянами.

Хоботные животные в это время особо благоденствовали. Родственники слона — динотерий и мастодонт — стали гораздо крупнее, чем были раньше.

Когда господствующее положение на Земле заняли млеко­питающие, среди них, как в свое время у пресмыкающихся, появились животные-великаны. Особенно отличался в этом отношении динотерий. «Страшный зверья — так следует пере­вести на русский язык слово «динотерий» — был крупнее само­го большого слона. Череп его имел в длину метра полтора. По строению тела динотерий походил на современного слона. Он жил на суше, питался травой, имел довольно длинный хобот. Удивительнее же всего были два громадных бивня, которые сидели в нижней челюсти и изгибались книзу наподобие каких-то страшных крюков. Динотерий появился в середине кайнозойской эры, в третичном периоде.

Поменьше ростом был другой великан — мастодонт. Масто­донт — ближайший родственник слона, но несколько крупнее его. Есть разница также в строении зубов мастодонта и слона. Коренные зубы у мастодонта были покрыты бугорками, похо­жими на соски. Отсюда и его название: греческое слово «мастос» означает сосок, «одус» — зуб. У старейших мастодонтов имелось четыре бивня: два больших, в верхней челюсти, и два поменьше, в нижней челюсти. У мастодонтов, живших позже, находят только два верхних бивня, как у слона. Эти великаны жили в Европе в середине кайнозойской эры. Затем они исче­зают, уступив место настоящим слонам. Но в Америке масто­донты продержались дольше. Тут они водились, надо полагать, и в те времена, когда на Земле уже существовали первобытные люди.

А вот еще один великан — диноцерат. Величиной он со слона, да и ноги такие же громадные, толстые, пятипалые; а туловище и голова напоминают носорога. Но современный носорог, даже двурогий, наверное, побоялся бы вступить в бой с этим великаном, украшенным к тому же двумя огромными бивнями. Они похожи на два острых кинжала и загнуты вниз, как у моржа. На черепе торчат три пары рогов. Недаром этого зверя называют «диноцерат», что значит «страшнорогий». Но в огромной голове его помещался крошечный мозг, который, по словам одного ученого, был настолько мал, что мог свободно проскочить целиком «сквозь мозговой канал шейных позвонков». Это были неповоротливые и медли­тельные и сонные животные. Жили они стадами.

Среди млекопитающих в те времена встречался еще один богатырь. Его называли сиватерий (от слов: «сива» — имя индийского бога и «тернон», что по-гречески значит «зверь»). Остатки сиватерия были найдены в Индии. Он не походил ни на одного из современных жвачных животных. Громадный рост, сильные ноги, большая голова, не меньше, чем у слона, огромные челю­сти, по крайней мере вдвое больше, чем у буйвола, и, наконец, две пары рогов на черепе — все это придавало сиватерию совсем особенный вид и выделяло его из среды других животных тех времен. Крупнейший из живших когда-либо на свете жвачных разделил участь всех богатырей. Он вымер в конце третичного периода кайнозойской эры.

Из великанов-млекопитающих надо назвать одного крупного хищника. Это был кровожадный хищник! Для этого достаточно взглянуть на его острые клыки длиной в 12 — 14 сантиметров. Не напрасно прозвали его махайродом, что значит «саблезубый». Махайрод походил на тигра, но был крупнее его.

Во времена диноцерата и сиватерия в Америке жили чудо­вищные млекопитающие. Больше всего на них похожи совре­менные ленивцы — небольшие животные, которые живут в Юж­ной Америке и почти всю жизнь проводят на деревьях. Но как ничтожны и жалки ленивцы наших дней по сравнению с «большим зверем»,кости которого найдены в Южной Америке! Meгатерий (по-русски — большой зверь) — вот имя этого велика­на. Он имел в длину 5—6 метров. Одно время думали, что он, подобно ленивцам, забирался на ветви деревьев и тут находил себе пропитание. Возможно ли это? Какие же тогда были де­ревья, если их ветви могли выдержать такого тяжеловесного богатыря?

По-видимому, этот нескладный, с толстыми ногами, с корот­ким, но крепким хвостом, с маленькой головой на толстой шее, весь обросший длинной грубой шерстью великан медленно перебирался по земле с места на место и жадно высматривал пищу своими маленькими глазами. Выбрав небольшое дерево, он поднимался на задние лапы, обхватывал передними лапами ствол и тряс его со всей своей богатырской силой до тех пор, пока оно не валилось на землю. Тогда мегатерий начинал обла­мывать молодые ветви и поедать листву.

На родине мегатерия в то время водился еще один вели­кан — глиптодонт. Это был исполинский броненосец, длиной 4 — 5 метров. По сравнению с ним все нынешние броненосцы — беспомощные малютки. Это огромное млекопитающее, похожее на черепаху, было одето в твердый панцирь, сплошь состоящий из костяных блях. Прочная броня защищала его от нападе­ния врагов. В минуту опасности броненосец мог спрятать под щит и голову и ноги: тогда справиться с ним было нелегко.

Одновременно с перечисленными выше животными жили крупнейшие черепахи. В Индии были найдены остатки гигант­ской черепахи: кости и панцирь. По всей видимости, это была не морская, а сухопутная черепаха. Она имела в длину больше трех метров. Ноги также отличались значительной ве­личиной: они были не меньше, чем ноги носорога. Судить об этом можно по тому, что одна лишь плечевая кость черепахи-исполина имеет в длину больше 70 сантиметров. Жила она в конце третичного периода. Быть может, потомки ее и дожили до тех пор, когда в Индии появились первобытные люди.

Мир растений и животных в конце кайнозойской эры стал все больше и больше походить на тот, что мы видим сейчас. Животные, которых следует считать родоначальниками лошадей, медведей, тигров и волков, исчезают. Вместо них появляются настоящие лошади, тигры, медведи и волки. В числе обезьян уже встречались и большие человекообразные обезьяны, вроде шимпанзе. За ними следуют обезьянообразныелюди. Земля, жи­вотный и растительный мир принимают современный облик. Первобытный человек вступает в мир.

Попробуйте сравнить население кайнозойской и мезозойской эры, и вы увидите, какие произошли перемены.

В самом деле, что произошло за это время? Количество пресмыкающихся сильно уменьшилось, а оставшиеся измельча­ли. Былые «цари природы» исчезли с лица Земли. Вместо их­тиозавров, плезиозавров и мезозавров моря населили огромные млекопитающие родственники китов. Летающие ящерицы про­пали без следа. Зато птицы и млекопитающие расплодились. Сильно разросся и класс насекомых. Растения стали такими, какими мы знаем их сейчас.

Но не забывайте, что от начала мезозойской до конца кайнозойской эры прошел громадный промежуток времени, измеряемый десятками миллионов лет, что животные и растения за это время медленно изменялись. Из небольших перемен складывались в конце концов громадные изменения, которые кажутся удивительными только на первый взгляд. Зная это, пожа­луй, можно представить, как вместо мегатозавра на Земле стал существовать, например, тигр. Наука не будет утверждать, что воробей или мышь произошли от ящерицы; но она может дока­зать, что птицы и млекопитающие ведут свой род от пресмыка­ющихся. Тут каждый вправе спросить: нельзя ли доказать на­глядно, что один какой-нибудь вид животных действительно с течением времени произошел от другого вида? Нельзя ли ука­зать животных, из которых одни на самом деле являются предшественниками, а может быть, и подлинными предками других? Конечно, можно: приведем здесь хорошо известный пример постепенного изменения животных.

Американские лошади ведут свой род от животных, мало походивших на лоша­дей по складу тела, по величине и строе­нию передних и задних конечностей. Древнейшим предком американской лошади было четвероногое травоядное животное величиной с собаку. Кости этого живот­ного найдены в толще земной коры. На передних ногах его было четыре пальца, на задних — только три. Средние пальцы передней и задней ноги были больше ос­тальных, и все они имели копыта. Затем на смену этим животным появились другие. Они по виду походили на лошадь, хотя по величине были не больше крупной овцы. У этого животного на передних но­гах было всего три пальца-копы­та, а вместо четвертого сохранилась лишь небольшая косточка.

Пронеслись века. Животные эти изме­нились, и перемена поизошла прежде всего в пальцах передних ног. Хотя у них мы на­ходим опять-таки три пальца на перед­ней ноге, однако косточка, заменяю­щая четвертый палец, стала еще меньше.

Вновь прошли века. Предки лошади еще сильнее изменились и стали походить на нынешних лошадей больше, чем это было раньше. Они сделались гораздо крупнее — величиной с осла. Пе­редние и задние ноги их трехпалы; крошеч­ный остаток четвертого пальца на передней ноге совсем исчез. Средние пальцы гораздо больше двух других; на каждом среднем пальце настоящее копыто, которым живот­ное ступает на землю, а на двух других — небольшие копытца: ими о землю живот­ное уже не опирается.

Дальше перемена проявилась еще яр­че. Возникли животные, почти сходные с современными лошадьми. Ростом, строе­нием тела, повадками они мало чем отли­чались от настоящих лошадей. Это были уже ближайшие предки современной аме­риканской лошади.

Сходство  в строении ног по сравнению с современной лошадью сказалось особенно на­глядно.  Вот передняя и задняя нога этого животного. Обе они имеют всего лишь по одному пальцу с копытом. Это — средний палец. Остальные два сильно уменьшились и потеряли копытца. У совре­менной лошади на каждой ноге также выдается только средний палец с копытом, а остальные два стали еще мень­ше: вместо них видны лишь две тонкие короткие косточки.

Таким образом благодаря небольшим постепенным изме­нениям из животного величиной с собаку, с четырьмя копыта­ми на передних ногах и тремя на задних, получилось круп­ное однокопытное травоядное животное, которое мы называем лошадью.

Родословная лошади хорошо известна. Ее ближайших и старейших предков установили на основании ископаемых остатков, которые сохранились в пластах земной коры. Так же можно восстановить родословную некоторых других животных.

Приведенный пример убедительно доказывает, что на протяжении веков из одного вида могут развиваться новые виды. Когда у животного или растения появлялись новые, полезные для жизни свойства (признаки) и прочно закреплялись и передавались по наследству потомкам, тогда возникали новые виды животных и растений. Новые виды организмов, оказавшиеся более приспособленными и лучше вооруженными для борьбы за существование, выходят из нее победителями, выживают, в то время как виды, менее приспособленные и хуже вооружен­ные, постепенно вытесняются и погибают. Таков незыблемый закон развития (эволюции) организмов. Его установил в сере­дине XIX века великий английский ученый Ч. Дарвин (1809-1882).

Все современные виды животных и растений ведут свой род от тех животных и растений, которые существовали на Земле в далекие времена. Родоначальники, древнейшие и ближайшие предки современных организмов, сильно отличались от своих потомков. Если у современных животных были родоначальники и более или менее далекие предки, о чем свидетельствует земная кора, сохранившая их остатки до нашего времени, то у людей должна быть своя галерея предков.

Уже говорилось о том, что в кайнозойской эре появились человекообразные обезьяны, а значительно позже и люди. Этому есть доказательства.

В 1856 году в Неандертале, в Германии, были найдены кости и череп, которые несомненно принадлежаличеловеку, но отличались от костей современного человека. Особенно резко проявилась эта разница на черепе. Он был несколько угловат по своим очертаниям. Лоб низкий, резко уходит назад, как у высших человекообразных обезьян — шимпанзе или орангу­танга. Над глазными впадинами четко выступают надбровные дуги. Кости черепа толстые, а вместимость его почти на 350 ку­бических сантиметров меньшевместимости черепа современ­ного человека. Все это вместе с грубоватым видом других ко­стей показывает, что найденные в Неандертале остатки чело­веческого скелета принадлежат существу, которое еще не во всем было сходно с современным человеком и отличалось чисто животными чертами строения.

Находки такого же рода костей были впоследствии сделаны в Германии, Австрии, Франции, Англии, Бельгии, Польше и в других местах. У нас подобные кости были найдены в Крыму и на Кавказе, недалеко от Пятигорска. Они свидетельствуют о том, что 300 — 400 тысяч лет назад на Земле жили первобыт­ные люди, которые по строению своего тела и по величине мозга, а стало быть, и по развитию стояли очень низко. Уче­ные называют их неандертальцами — по названию той мест­ности, где впервые были найдены остатки этого ископаемого человека.

Судя по этим остаткам, неандерталец имел средний рост. Туловище его было неуклюжее, непропорционально длинное, покрытое волосами, ноги — короткие, слегка кривые. Держался он прямо, пользовался дубиной, которая служила ему одновре­менно и опорой и орудием для нападения и защиты. Это было дикое, необузданное существо. Но неандерталец — уже человек и от человекообразной обезьяны ушел далеко вперед. Кто же существовал до него?

Дальнейшие раскопки дали ответ и на этот вопрос. Одна из чих была произведена в 1907 году недалеко от города Гейдельберга в Германии. Здесь была найдена огромная, массивная нижняя челюсть.  Она лишена подбородка, точ­но это челюсть очень крупной обезья­ны, а не человека. Но другие черты строения этой челюсти и особенно фор­ма зубов ясно показывают, что мы имеем дело с костью человеческого, а не обезьяньего скелета. Эта находка, при сравнении ее с костями неандертальца, привела ученых к выводу, что за много веков до неандертальцев в Европе жили первобытные люди, которые по разви­тию стояли ниже первобытных людей неандертальской расы.

Но обитатель долины, где рас­положен ныне Гейдельберг, являет­ся в глазах науки все же челове­ком. Человекообразным обезьянам до него очень далеко. А нам хоте­лось бы знать, сохранились ли в земной коре остатки таких су­ществ, которые служат как бы мо­стом от человекообразных обезьян к людям гейдельбергскойили не­андертальской расы. Оказывается. сохранились.

На острове Ява голландский антрополог Эжен Дюбуа сделал в 1891 году замечательное откры­тие, прославившее его на весь мир. Дюбуа нашел при раскопках черепную коробку, бедренную кость и два коренных зуба како­го-то существа, о котором ученые долго спорили. Череп по вме­стимости своей занимает промежуточное место между черепом нашего предка неандертальской расы и черепом человекообраз­ной обезьяны: емкость черепа неандертальского человека рав­на 1230 кубическим сантиметрам, емкость черепной коробки, найденной Дюбуа, составляет 900 кубических сантиметров (у гориллы она равна примерно 550, у шимпанзе — 425, а у других обезьян еще меньше). Лоб черепной коробки низкий и покатый, как у человекообразных обезьян, но общая форма, длина и ши­рина его напоминают черепа первобытных людей. Надбровные дуги явственно выделяются на лбу, но развиты они слабее, чем у шимпанзе и гориллы. Верхняя часть лба не похо­жа ни на человеческую, ни на обезьянью. Короче говоря, най­денная Дюбуа черепная коробка соединяет в себе признаки че­ловека и обезьяны. Бедренная кость, найденная на острове Ява, по своей величине и строению почти ничем не отличается от такой же кости человека. По-видимому, обладатель этого бед­ра был ростом с человека, держался прямо и ходил на двух ногах.

Кто же это был — человек или человекообразная обезьяна? Ни то, ни другое, а нечто среднее, промежуточное между чело­векообразной обезьяной и первобытным человеком гейдельбергской расы. Его назвали питекантропом, что значит обезьяноче­ловек (от двух греческих слов: «питекос» — обезьяна и «антропос» — человек). Это еще не человек, но уже и не обезьяна.

На этом поиски предков человека не закончились. В 1928 и 1929 годах ученые сделали в Китае блестящее открытие. Они нашли во время раскопок череп и зубы какого-то человекооб­разного существа. Сравнив свою находку с черепами и зубами питекантропа и первобытных людей, ученые пришли к очень важному выводу, а именно: найденные ими кости составляли часть скелета организма, который по строению своего тела стоял выше питекантропа, но ниже людей неандертальской или гейдельбергской расы.

Иначе говоря, это было существо, занимающее промежуточ­ное место между обезьянообразным человеком (питекантро­пом) и первобытным человеком. Оно было названо синантро­пом, что означает «китайский человек».

Все, что рассказано здесь о предках человека, позволяет нам набросать историю происхождения человеческого рода и пред­ставить «галерею предков» человека.

Родоначальниками людей были животные, похожие на чело­векообразную обезьяну. От них пошли питекантропы, обезьянообразные люди, являющиеся как бы переходным звеном от че­ловекообразной обезьяны к человеку. За питекантропами появи­лись синантропы. Но синантроп не был еще настоящим человеком: он является лишь промежуточным звеном между питекантропом и первобытным человеком. После него на Земле появились люди гейдельбергской, а затем и неандертальской расы. Они положили начало возникновению рас культурных людей.

Если подсчитать время, которое потребовалось для образо­вания пластов земной коры, сохранивших остатки людей гей­дельбергской расы, то можно допустить, что они появились на Земле сотни тысяч лет тому назад. Эти сведения идут вразрез с тем, что говорится о происхождении человека в «Священном писании»).

Сделаем некоторые выводы и предположения.

Согласно Библии, растения появи­лись сразу в третий день творения по слову  Божию.

Сотни тысяч видов животных, обитающих в водах рек, озер, морей и океанов, также явились чудом, сразу в пятый день творения. И, наконец, сотни тысяч видов животных, населяю­щих сушу и воздух, были созданы Богом в шестой день творе­ния. А что же думают многочисленные ученые, положив­шие столетия напряженного, самоотверженного труда на изучение истории происхождения животного и ра­стительного мира?

Ответ их таков все в мире движется, меняется, совершенствуется. Мир животных и растений возникал на Земле постепенно. Сначала появились простые виды, семейства и классы. Потом более сложные. В то время как одни формы вымирали, им на смену приходили новые. Величественная история развития животного и расти­тельного мира длилась не века и даже не тысячелетия, а много миллионов лет.