Здесь я отобрал наиболее интересные и неправильно понимаемые английские идиомы, которые можно довольно часто встретить в англоязычной литературе и фильмах. Их значение многие из нас знают, однако далеко не все догадываются, откуда то или иное выражение пошло. Давайте разбираться вместе…

The Bitter End – обычно используется в конструкции to the bitter end и означает «до самого конца». Но почему конец обязательно должен быть «горьким» (bitter)? Оказывается, о вкусе здесь речь не идёт вовсе. Просто раньше на кораблях якорные канаты крепились к палубе приспособлениями, которые назывались bitts. Ближе к палубному концу на канат повязывалась цветная тряпка, по появлению которой моряки понимали, что дальше якорь опускать с море нельзя, потому что вода слишком глубокая. Этот сигнал и получил прозвище the bitt end или the bitter end.

С «концом» также связано английское выражение to be At The Loose End, которое означает примерно то, что нынче по-русски принято называть «бить баклуши» (хотя на самом деле баклушами в славянской древности назывались чурочки, из которых отец делал ложки, чашки и другую утварь для своего новорожденного чада, так что «бездельем» это назвали уже поздние христиане). Почему англичане так говорят? Да потому что в пору парусников, как вы легко можете себе представить, вся корабельная оснастка держалась на канатах, тросах да верёвках, туго завязанных с обоих концов. Если налетал шторм, и какие-либо снасти оказывались свободно болтающимися (loose), это могло нанести изрядный урон судну. Поэтому если капитан видел, что кто-то из команды прохлаждается, он сразу же находил ему полезное занятие: проверять концы.

Продолжая морскую тематику, можно вспомнить выражение Taken Aback, что можно перевести как «застигнутый врасплох». Aback английские моряки говорили о парусе, когда порыв встречного ветра плющил его о мачту. Иногда ветер бывал настолько силён, что судно начинало пятиться.

Если вы смотрите какой-нибудь боевик, и герой говорит фразу типа We have him Over The Barrel, понимать её нужно как «он в нашем полном распоряжении». При чём тут бочка? Оказывается, со средних веков на Британщине утопленника клали животом на бочку и таким образом пытались освободить его лёгкие от воды. Техника спасения изменилась, а выражение осталось. Ибо в таком состоянии человек, действительно, оказывается полностью беззащитным.

Ещё одно хорошее выражение, означающее «в широком смысле слова» (By And Large), тоже пришло из морского лексикона времён парусников. Держать судно вплотную к линии ветра называлось by. Large означало, что ветер при этом должен дуть сзади и справа. Такое положение судна упрощало работу рулевого при резких переменах ветра или в трудных погодных условиях, однако ход корабля при этом был не слишком точен – его тянуло вправо. Тем не менее, большие суда оценивались по их способности идти by and large. Позже XVII века это выражение в нынешнем значении перекочевало из морской терминологии в язык обывателей.

Если на улице ливень, англичанин обычно скажет, что It is raining Cats And Dogs. Не знаю, как вам, а мне в детстве приходилось читать рассказы о том, как смерчи, проносясь над болотами, поднимали в небо лягушек, а потом где-нибудь проливался «лягушачий» дождь. Одна из версий происхождения этой английской идиомы предполагает, что так оно изначально и было, просто потом добавился знаменитый слэнг кокни, на котором лягушек (frogs) принято называть cats and dogs. Другая версия более художественна и говорит о том, что, мол, древние мореплаватели считали кошек способными влиять на штормы, а собаки, по словам викингов, были чуть ли не олицетворением бурь, которые гонял по небу Один, прототип Гендалфа из «Властелина колец». Так что в дождях обвиняли кошек, а во всяких смерчах – собак. Кто знает? Зато доподлинно известно, что впервые эта идиома встретилась в 1738 году в книге Джонатана Свифта «Полное собрание вежливых и изобретательных бесед»: I know Sir John will go, though he was sure it would rain cats and dogs.

Знаете ли вы, что значит выражение Son Of A Gun? На каком-то форуме мне попадалось жаркое обсуждение, идёт ли речь о сыне ружья или о сыне пистолета. Нет, господа, и ещё раз нет! Под словом gun здесь подразумевается корабельная пушка. А всё выражение, хотя и встречается вырванным из контекста, например, как название довольно популярного австралийского фильма (кстати, у нас его вообще перевели как «Молодая кровь»), на самом деле является восклицанием сродни гораздо более известному son of a bitch, а уж про «сукиного сына», думаю, слышали все. Так вот, было время, когда женщинам позволялось жить на кораблях. Иногда эти женщины рожали. Самым подходящим местом для этого оказывался закуток за палубной пушкой. А поскольку имена отцов не всегда были известны, детей в бортовой журнал так и записывали – son of a gun.

Когда вы плотно пообедали или поужинали (что на Британщине бывает сплошь и рядом даже с туристами), то можете сказать It was a Square Meal (буквально «Это была квадратная еда»). На ум, вероятно, сразу приходит реклама одной немецкой шоколадки, где «квадратность» также выражает качество. Но дело не в шоколаде и даже не в немцах. Английская «квадратная» еда имеет гораздо более древнюю историю и связана, опять же, с кораблями. Ели, говорят, английские моряки плохо, хлеб да воду, но иногда по вечерам им давали даже мясо и что-нибудь ещё. Причём приличную еду выдавали на больших деревянных квадратных подносах, которые моряки могли относить на свои посты. Почему на квадратных? Чтобы не укатывались при качке и не портились, разумеется…

Если вам приходится что-то делать через силу, например, учить английский, потому что вы понимаете перспективу без его знания, то вы можете сказать «Я кусаю пулю» (I Bite The Bullet). Появилась сия идиома в правление королевы Виктории, когда англичане по всему свету заводили дружбу с помощью оружия. Во время индийского восстания 1857 года патроны поставлялись англичанам в довольно странном виде: пуля была вставлена в гильзу и держалась на коровьем или свином жире. Чтобы засыпать порох, солдатам приходилось зубами вытаскивать пулю из гильзы. Это неприятное занятие обычно доверялось рядовым индусам, которые, кстати, считали свиней священными животными. Так что «кусать пулю» им приходилось через огромное индийское «не хочу».

Если бы вы стали вдруг защищать бедных индусов, английские собратья послали бы вас бы в Ковентри. «Быть посланным в Ковентри» (to be Sent To Coventry) в современном английском языке означает «превратиться в изгоя». Посылать мы и сами умеем, но при чём тут городок в центральной Англии (о том, как там нынче живётся, читайте мою книжку «Солнечный Альбион»)? Оказывается, в середине XVII века во время гражданской войны Ковентри считался городом сторонников парламента, отчего туда и посылали пленных солдат-роялистов. Здесь их ожидал более чем холодный приём. Концентрационных лагерей англичане тогда ещё не придумали, так что верные королю солдаты просто слонялись вокруг Ковентри в описках пропитания и работы, однако местные отказывались даже разговаривать с ними.

«Перо тебе в шляпу» (a Feather In Your Cap) можно сказать англичанину, действия которого вы одобряете, однако едва ли вознаградите чем-то осязаемым. Поискав объяснение этой идиоме, вы, вероятно, наткнётесь на американских индейцев, воинам которых племя за каждого убитого врага дарило перо. Звучит убедительно, однако история «пера в шляпе» началась лет за четыреста до войны с индейцами, опять же в средневековой Англии, где храбрость на поле брани так же вознаграждалось пером. Точнее опереньем (plume), которым украшались шлемы наиболее доблестных рыцарей. Примечательно, что Чёрный принц, юный Эдвард, он же тогдашний принц Уэльский, явил соплеменникам такую отвагу в первой битве Столетней войны (1346 год), что ему подарили гребень (crest) одного из его поверженных врагов, Иоанна Богемского. Гребень из трёх страусовых перьев с той поры стал символом всех последующих принцев Уэльских.

Когда англосакс говорит «Вынь палец…» (Pull Your Finger Out), он имеет в виду то же самое, что и его русский собеседник (Давай, действуй!), но только при этом вынимают они пальцы из разных мест. Про русский вариант вы и сами знаете, или догадываетесь, а вот у англичан всё сложнее. Оказывается, идиома эта тоже родилась благодаря английской воинственности. Раньше в заряженную пушку порох засыпали через отверстие в дуле и закрывали деревянной пробкой. Однако в пылу битвы, когда было уже не до пробок, и всё решала быстрота, порох забивали и удерживали прямо пальцем. Перед выстрелом артиллеристам приходилось всякий раз орать, чтобы их отважный собрат вынимал палец. Об ошибках и результатах нерасторопности военные анналы умалчивают.

Про «тёмную лошадку» не знает разве что младенец. То, что скрыто до поры до времени, англичане тоже так называют – Dark Horse. Впервые, говорят, это выражение употребил Бенджамин Дизраэли в романе «Юный герцог» (1831 год). Самому Дизраэли было в ту пору двадцать семь, а поста премьер-министра ему оставалось ждать целых тридцать семь лет. В романе он описал ситуацию, когда двух фаворитов у самой финишной черты опередила никому доселе не известная лошадь. Владельцы рысаков, которые и в самом деле не спешили рассказывать всему свету о возможностях своих питомцев, дружно подхватили этот термин, не зависящий, правда, от истинной масти.

В нашей российской реальности мы иногда вспоминаем Александра Сергеевича, когда ленимся или, напротив, боремся с лентяями – «Ты что, ждёшь, что Пушкин за тебя это сделает?». Англичане вспоминают фамилию одного из своих знаменитых авторов, когда хотят пригрозить. Звучит эта угроза в буквальном переводе следующим образом: «Ещё раз так сделаешь, Диккенс заплатит» (If you do that again there will be Dickens To Pay). Однако, при более внимательном рассмотрении оказывается, что романист позапрошлого века тут вовсе не при чём. В XVI веке слово «дьявол» (Devil) писалось как Devilkin. То есть под The devilkin to pay подразумевалась прямая дорога в ад. Наиболее примечательно, что Devilkin, скорее всего, произносилось как Dickens (в английском подобные казусы встречаются сплошь и рядом). Косвенным подтверждением того является строка из шекспировских «Виндзорских насмешниц» – I cannot tell what the Dickens his name was (Ума не приложу, как, чёрт побери, его звали)? А ведь от рождения Чарльза Диккенса эту фразу отделяют добрые двести лет…

Если вы хотите назвать англичанина хорошим человеком, смело говорите, что он «хорошее яйцо» (Good Egg). В противном случае он – «плохое яйцо» (Bad Egg). Причём последний термин появился раньше, в 1855 году, когда некий Самуил Хэмметт в романе «Капитан-святоша» написал: «На языке его класса „совершенная птица“ обычно превращается в плохое яйцо». Он имел в виду, что снаружи яйцо может выглядеть безупречно, но стоит разбить скорлупу, и оно запросто оказывается тухлым. Не знаю, почему эта фраза запала в душу англичанам, но в начале XX века студенты переиначили её на положительный манер и стали называть скромных людей «хорошими яйцами»…

В связи с яйцами нам также всем хорошо известно выражение «убивать курицу, несущую золотые яйца». Англичане, как ни странно, говорят точно так же, только они убивают не курицу, а почему-то гусыню причём с одним яйцом (to Kill the Goose That Lays The Golden Egg). При этом источник, как вы понимаете, один – басня Эзопа, в которой хозяин на радостях, что птица отложила золотое яйцо, разрезает её, чтобы быстрее завладеть остальными драгоценностями. Вероятно, англичане ближе к оригиналу, поскольку им Эзопа перевёл Уильям Кэкстон аж в 1484 году, а нам пришлось ждать свободной минутки у Льва Николаевича…

Тему еды и философии можно продолжить выражением «салатные дни» (Salad Days). Так англичане предпочитают называть пору беззаботной юности, когда не нужно думать о хлебе насущном. Придумала его та же группа товарищей, которая подписывалась псевдонимом «Шейкспир» (подробности я также привожу в книге «Солнечный Альбион» или в моём новом и правильном переводе «Трагедии Ромео и Джульетты»). В 1606 году вышла пьеса «Антоний и Клеопатра» с фразой They were my salad days, when I was green in judgment (буквально, «То были мои салатные дни, когда я был зелен в своих суждениях»).

Дальнейшее вскрытие английских идиом показывает, что наш всем известный «скелет в шкафу» – это тоже залётная птица с Британских островов. В том же значении: спрятанная подальше от посторонних глаз позорящая кого-то тайна. Только англичане говорят не просто шкаф, а сервант – A Skeleton In The Cupboard. Вместо серванта часто фигурирует также гардероб (closet). В Англии вплоть до 1832 года считалось преступлением использовать человеческие трупы для медицинских исследований. Официально. Потому что неофициально врачи этим, разумеется, постоянно занимались. Только скелеты им приходилось прятать. Когда закон отменили, по Британщине прокатилась эпидемия осквернения могил, особенно свежих, содержимое которых продавалось ворами всё тем же жрецам науки. Полученные таким образом «материалы» также скрывали подальше от публики. Сама же идиома была, как считается, впервые использована в 1845 году знаменитым писателем Уильямом Теккереем.

Если ваш «скелет в шкафу» будет обнаружен, вы окажетесь Cut To The Quick, то есть эмоционально задеты. По-русски мы так и говорим: «задеть за живое». Что на все 100% соответствует английскому, поскольку, имейте в виду, слово quick (быстрый) и the quick в современном языке потомков Байрона – это далеко не одно и то же. Оказывается, в древнеанглийском было слово cwicu, которое означало… «живое». Поэтому когда раньше англичанин говорил, что он cut to the cwicu, он мог иметь в виду, что его серьёзно ранили острым предметом.

Довольно часто в связи с происходящими то здесь, то там волнениями англичанам приходится говорить (а нам слышать) слово havoc. Обычно оно употребляется в выражении to Cry Havoc, что означает «разрушать», «сеять смуту». При всей чудаковатости английского языка, бросается в глаза подозрительная «не-английскость» этого самого havoc. И действительно, первоначально это был havot – старофранцузское слово, означавшее «разбой». В XIII веке оно приобрело английскую огласовку и сменило конечное непроизносимое «т», на «к». Крик военачальника «Havoc!» солдаты обожали, поскольку он означал, что битва выиграна, и можно приступать к грабежу. В 1386 Ричард II запретил его под страхом смерти, однако позже он был воскрешён «Шейкспиром» и таким образом оказался в широком употреблении. Кстати, если вас по-прежнему смущает, что я пишу не Шекспир, а ШеЙкспир, милости прошу почитать мои рассуждения на эту тему на сайте shakspeare.jimdo.com.

По тем же причинам, что описывались выше, вы можете часто услышать, что какой-нибудь преступник находится At Large, то есть в бегах. Памятуя о том, что quick – это не только quick, вы вольны предположить, что large в данном случае – это не обязательно «большой». И будете правы. Здесь тоже постарались французы, у которых есть выражение prendre la large, означающее «выйти в открытое море».

Для того, чтобы сбежать из тюрьмы, преступнику (или невинному, туда посаженному) приходится, если он англичанин, «воспользоваться буханкой» (Use His Loaf). Потому что слово loaf мы ещё со школьной скамьи (кто учился, разумеется) знаем по сочетанию a loaf of bread (буханка хлеба). Думаете, снова виноваты французы? Нет. На сей раз в создание идиомы вмешались коренные лондонцы, которые говорят на своём рифмованном слэнге, известном как «кокни». А на кокни loaf of bread – это всего лишь эквивалент слова head (голова).

Если вы смотрите современные сериалы (да простит меня читатель за постоянные к ним отсылки, хотя для вживания в чужую языковую среду лучшего средства придумать трудно, в оригинале, разумеется), то вам наверняка резало слух употребление героями к месту и не к месту прилагательного funny (забавный). Разговаривают, скажем, между собой два юриста или банкира с Уолл-стрит, и вдруг в их разговоре проскальзывают какие-то «забавные деньги» или «забавное правительство», или «забавная война», или что-нибудь ещё, что по определению забавным быть не должно. Знайте: вы просто ослышались. Потому что речь идёт о слове Phoney (дутый, фальшивый). Этимология его крайне интересна и поучительна. Оказывается, «фонья» (пишется fainne) на гаэльском, то бишь ирландском, означает «круг, кольцо». В XVIII веке ирландские золотые кольца делались практически так же, как нынче делаются таиландские: из меди, с лёгкой позолотой. К 1811 году англичане этот фокус раскусили и стали называть эти кольца (а потом и любую подделку) «фони».

Идиома, означающая «безнаказанный», «невредимый» (Scot Free) на первый взгляд уводит к соседям ирландцев – шотландцам. Но это лишь на первый взгляд. Поскольку дело тут не в Scotland (Шотландии), а вовсе даже в Скандинавии. Говорят, что именно там в несчастливом XIII веке (хотя кто-то говорит, что уже в X) ввели муниципальный налог – scot, точнее, skat. Освобождены от него были только крестьяне. В Британии его отменили лишь в ходе Вестминстерских выборных реформ 1836 года. По другой версии, владельцы трактиров средневековой Англии вели учёт выпивки своих клиентов на грифельной доске, которая в то время тоже назвалась scot. Так что если кому-то удавалось улизнуть из заведения, не заплатив, это называлось going scot free.

Ещё один английский способ не попасть в беду – держаться (или держать что-нибудь) At Bay. Буквально это означает «у лавра», а вовсе не «в бухте», как можно было бы подумать. Говорят, ещё в Античности (если таковая была) люди заметили, что лавровое дерево обладает защитными свойствами, в частности, в него никогда не бьёт молния. Отсюда, вероятно, и ношение именно лавровых венков (или хотя бы листьев) воинами, желавшими остаться неуязвимыми в бою. Во время великой чумы в Лондоне 1665 года горожане пользовались тем же проверенным веками средством. Интересно заметить, что если в этой идиоме заменить глагол keep at bay (держать) на be at bay (быть), то значением всего выражения поменяется на «оказаться в безвыходном положении»).

Если англичанин назвал вас «настоящим кирпичом» (Real Brick), не вздумайте обижаться, ибо он вас похвалил как человека, на которого можно положиться. Выражение это, миновавшее русский язык, пришло к англичанам из античной Спарты, где в то время правил царь Ликург. Говорят, ему не удалось возвести прочные стены вокруг своего царства-государства, что в то время было принято. Когда ему по этому поводу задали нелицеприятный вопрос (Где деньги, Зин?), он красноречиво указал на своих солдат и гордо ответил: «Стена у меня есть. И каждый из них – в ней кирпич».

Чуть менее безобидно стоит воспринимать выражение Eat Your Heart Out (буквально, «выешь своё сердце»). Англичане считают эту фразу остроумной и применяют, когда хотят поддеть собеседника, мол, ты не можешь этому не позавидовать. В прошлом веке её можно было часто услышать в еврейских кругах, связанных с шоу-бизнесом, хотя, как считается, родилось оно веков на 25 раньше, когда Пифагор будто бы сказал «Не ешьте своё сердце» в смысле «Не тратьте жизнь на лишние беспокойства». Мне остаётся лишь к нему присоединиться.

Раз уж мы заговорили о греках, грех не вспомнить ещё одну английскую идиому – To Hang By A Thread, соответствующую нашей «висеть на волоске». Правитель Сиракуз, Дионисий Старший, не в пример нашим нынешним «лидерам», осерчал на придворного по имени Дамокл, который уж слишком рьяно лизал ему задницу (сорри). Чтобы напомнить Дамоклу о том, как зыбко его положение, он повелел привязать к потолку меч и во время очередного пира усадил подхалима прямо под ним. Таким образом, на волоске висел не только меч, но и жизнь самого Дамокла. Поведал нам эту историю не кто иной как Цицерон, демонстрируя, что и его собственные привилегии, увы, не вечны. Нынешние правители почему-то об этом стараются не думать, а зря…

Как тут ни вспомнить ещё одно выражение, пришедшее из Греции. Я имею в виду слово «малодушие», которое англичане красиво оформили в виде «печени цвета лилии» (Lily Liver). Отсюда труса принято называть Lily Livered. Оказывается, пошло оно от древней традиции перед важной битвой приносить в жертву животное, печень которого и являлась главным знамением. Если она оказывалась красной и кровавой, всё в порядке, можно вступать в бой. Если же бледной (цвета лилии), блин, да ну нафиг… Короче говоря, в античности считали, что белизна печени соответствует трусости её обладателя.

Следуя античному сатирику Лукиану, мы привыкли «из мухи делать слона», а англичане «гору из кротовой норки» (A Mountain Out Of A Molehill). Почему так? Ответ весьма примечателен и показывает, что пути языка неисповедимы. Оказывается, в 1548 году Николас Удалл (между прочим, автор первой комедии на английском языке) написал в одной из своих работ, мол «греческие софисты умели за счёт своей плодовитости сделать из мухи слона, а из кротовой норы – гору». Про слона и муху англичане впоследствии напрочь забыли, а нора и гора прочно вошли в обиход. Мы же с вами сделали ровно наоборот. Бывает же!

Какими бы рукотворными ни были нынешние кризисы, многим работодателям приходится пересматривать своё отношение к сотрудникам и кого-то, ну, вы сами знаете… О том, кого в итоге отпускают на вольные хлеба, англичане говорят, что он Not Worth His Salt, то есть «не достоин своей соли». Корни этого выражения легко находятся в римской империи, где часть зарплаты солдатам выплачивали солью. Примечательно другое. На латыни, если вы не забыли, соль это sal. Солдатское довольствие, таким образом, носило название salarium. Ничего не напоминает? Правильно, отсюда пошло английское salary – зарплата, точнее, оклад.

Соль прокралась также в английское выражение, означающее «воспринимать что-либо скептически» – Taken With A Pinch Of Salt. И снова для понимания его нам нужно перенестись (по мнению официальной истории) в 77 год н.э. и почитать Плиния Старшего, который рассказывает о царе Мидасе VI, правившем в Понте. Царь этот стал знаменит тем, что выработал в себе полный иммунитет к ядам. Как? Тренировками, разумеется. Он регулярно принимал малые дозы яда, а для вкуса добавлял в них гранулу соли. Только не проверяйте этот способ дома…

Когда мы «встаём не с той ноги», это означает, что день не заладился с самого начала, и мы до позднего вечера чувствуем себя не в своей тарелке. У англичан есть схожее выражение, но оно короче – «начать не с той ноги» (to Set Off On The Wrong Foot). И снова в происках источника этого негатива нам придётся заглянуть в античность. Где советником императора Нерона служил некий Петроний Арбитр, по совместительству автор скандального «Сатирикона». Так вот, этот любитель экстравагантности настаивал, чтобы гражданам Рима было запрещено покидать дома и входить в них с левой ноги. Только с правой. Дошло до того, что в дверях общественных зданий ставили охранников, которые следили за соблюдением этого правила.

Что же касается «вставания не с той ноги», то англичане в подобных случаях «встают не с той стороны» – Get Out Of Bed On The Wrong Side. Потому что, по их поверьям, рядом со спящим ночь в его постели проводят злые духи. И если их утром разбудить, встав неправильно, то они будут до заката мешаться под ногами и вредить. Как и в предыдущем случае, под «неправильной» стороной чаще всего подразумевалась левая, что закреплено в современном английском языке, наследнике часто цитированной здесь латыни: если на латыни sinister означало просто «левый», то в современном английском это слово используется главным образом как прилагательное «вредный, зловещий». Не отсюда ли наш «левак»?..

Если строгое следование Центробанком политике наших закадычных врагов приводит к обнищанию всего населения (за некоторым, разумеется, исключением), то по-английски можно сказать, что обнищание это произошло «через всю доску» (Across The Board), то есть «повсеместно». В английском языке с отдельными словами across и board существует немало устоявшихся выражений, тем более что на Британщине весьма распространены всяческие board games (настольные игры), однако в данном случае происхождение идиомы несколько отлично от того, о чём вы могли бы подумать. Оказывается, в XIX веке на крупных скачках использовались здоровенные доски, на которых писались имена лошадей и предположительные места в результате забега. Популярной была ставка на одну и ту же лошадь с условием, что она придёт первой, второй или третьей. Ставка так и называлась – across the board bet.

Когда англичанин нервничал и трусил, про него могли сказать, что он Lost His Bottle (потерял свою бутылку). Корни этого выражения находятся в мире бокса без перчаток, популярного на рубеже XIX – XX вв. Один из секундантов носил прозвище the bottle man, и в его обязанности входило поить бойца между раундами. Без воды продолжать бой было практически невозможно, так что если в углу решали положить конец избиению своего питомца, но при этом сохранить его лицо, «бутыльщика» просили куда-нибудь тихо исчезнуть. Тогда говорили, что боксёр «потерял своего бутыльщика», что позднее сократилось до «бутылки».

Если вы хотите сказать, что в комнате мало места, то по-английски вы обычно выразитесь довольно странным образом – «Да тут у вас и кошкой не махнёшь» (There is no room to Swing A Cat). Есть предположение, что речь идёт не о живой кошке, а о «кошке-девятихвостке», то есть о плётке, которой ещё в XVII веке наказывались английские солдаты и моряки. Вероятно, это объяснение было специально придумано для любителей кошек. Потому что правда гораздо суровее. Ещё в XV веке во время ярмарок и прочих празднеств существовала лихая забава: кошек подбрасывали за хвост в воздух, и они становились беззащитными мишенями для метких лучников. Если народу поглазеть собиралось слишком много, то говорили, что в такой толпе «и кошкой не махнёшь». Не улыбайтесь, я серьёзно…

Раз уж мы заговорили о спорте, можно продолжить эту тему часто используемой комментаторами идиомой Down To The Wire (буквально, «вплоть до проволоки»), когда они хотят сказать, что результат противостояния неясен до последней секунды. И снова корни этого выражения следует искать в скачках. Поскольку в гонках любого рода даже сегодня определить победителя может разве что фотофиниш, за неимением такового в прошлом и позапрошлом веках над финишной чертой тупо натягивали проволоку (разумеется, выше голов жокеев), и следить за ней сажали специально обученного стюарда, который и определял, кто же всё-таки пришёл первым, а кто вторым.

Что касается начала тех же скачек, то в те далёкие времена, оказывается, использовались не стартовые пистолеты, а… шляпы. Судья в шляпе (если вы видели старые хроникальные кадры футбольных матчей, то замечали, что кепка была неотъемлемой частью даже экипировки вратарей) выходил на всеобщее обозрение. Команда «внимание» соответствовала подниманию шляпы над головой. Сигналом к началу состязания было бросание шляпы на землю. С тех пор, если хотят сказать, что нужно что-то сделать незамедлительно, говорят At The Drop Of A Hat.

Ещё одно выражение с английской шляпой вошло в наш русский спортивный обиход. Я имею в виду известный всем любителям футбола термин хет-трик означающий, например, что Месси провёл матч не слишком удачно и забил всего три гола. В детстве я думал, что речь идёт о голах, забитых головой, и что первое слово поэтому должно быть head. Нет, по-английски эта идиома пишется Hat Trick. И в некоторых контекстах означает известный фокус с выниманием из шляпы кролика. Однако в нашем случае источник футбольного термина следует искать в другом виде спорта – в крикете. Если подающий (bowler) умудряется тремя подачами подряд выбить из игры трёх противников с битами (batsmen), что происходит крайне редко, команда по традиции дарит ему в честь столь выдающегося достижения… новую кепку.

Когда один англичанин подбадривает другого, он часто говорит загадочную фразу Keep It Up (буквально, «держи это вверх»). Что именно следует держать вверх, каждый может понять в силу своей испорченности, однако происхождение этой идиомы вполне безобидно. В викторианскую эпоху англичане любили развлекаться на дачах игрой в бадминтон. А в ней, как вы наверняка знаете, главная задача удерживать волан в воздухе и не дать ему упасть на землю. Легко догадаться, что кричали весёлые болельщики.

Два последующих выражения связаны с суставами пальцев – knuckle. Точнее, с глаголом, от них образованным, то есть «ударять, стучать костяшками пальцев». В зависимости от направления удара меняется и значение всего выражения. Судите сами.

Если вы хотите, чтобы ваш собеседник сконцентрировался и проявил больше упорства, вы должны сказать Knuckle Down. Интересно, что ни с ММА, ни с боксом эта идиома не связана. А связана она с мирной игрой в шарики. По правилам, один игрок должен выбить шар другого катанием или бросанием своего. Для большей точности он упирается одним кулаком в землю, то есть вниз (down).

Если же вы готовы сдаться превосходящей вас силе, то по-английски вы «стучите под» (Knuckle Under). К шарам это уже не имеет ни малейшего отношения. Говорят, что в конце XVII века, когда споры в лондонских пабах заходили слишком далеко, и один из спорщиков признавал своё поражение, он выражал это стуком под столом. По второй теории виной тому боксёры, которые, как мы уже знаем, бились в ту пору без перчаток. Опускание рук костяшками вниз (under their hands) означало жест сдачи. Поднятые кулаки, разумеется, наоборот. Со временем «костяшки» превратились в «пряжку» (buckle), и теперь всё чаще можно услышать эту идиому в виде buckle under. Если вспомнить, что глагол buckle означает также «прогибаться», то получается полное сходство с нашим выражением «прогибаться под кого-то или что-то». Чего делать ни в коем случае не нужно.

Если у нас принято начинать «с нуля», то в англоязычных странах начинают «с царапины» (Start From Scratch). Ларчик открывается довольно просто. В средние века лошадиные бега начинались от линии, прочерченной (процарапанной) на земле мечом или копьём. Говорят, что если кто-нибудь был уличён в срезании углов и прочем жульничестве, ему приходилось начинать всё заново, от исходной черты.

О том, кто наверняка должен победить, англичане говорят, что у него «верхняя рука» (Upper Hand). Считается, что эта идиома зародилась ещё в XV веке, когда нужно было решить, кому из двух и более соперников надлежит начинать состязание первым. Бралась палка, первый игрок прихватывал её у самого основания, а дальше – все по очереди до тех пор, пока палка ни закончится. Чей хват оказывалась при этом последним, то есть выше всех, тот и начинал. Ещё в прошлом веке подобным старомодным образом выясняли очерёдность в таких видах спорта, как бейсбол и крикет, используя в качестве палки биту.

Напротив, если стремление к победе обречено на провал, то англичане называют это «погоней за дикими гусями» (a Wild Goose Chase). Ещё в «Ромео и Джульетте» (1592) Меркуцио говорит:

Nay, if thy wits run the wild-goose chase, I have done, for thou hast more of the wild-goose in one of thy wits than, I am sure, I have in my whole five. (Ну, если шутки наши пропадут впустую, конец мне, ибо у тебя в одной остроте гусей побольше, чем в моих пяти).

Кстати, примечательно, что «гениальный» Пастернак это место и сопряжённые с ним почему-то вообще не перевёл, а заставил Ромео и Меркуцио разглагольствовать о каких-то застёжках, подошвах и стельках… Не верите, посмотрите сами их диалог из 2-го акта, сцена 4. «Великим» потомкам Адама ещё не такие вольности прощались и прощаются. Но к нашей теме это не относится, так что не будем отвлекаться.

Действительно, что может быть безнадёжнее погони за диким гусём. Тем более, если это – тонкая острота, которую не каждый поймёт (что и подразумевает Меркуцио). Однако оказывается, изначально эта идиома понималась несколько иначе, поскольку относилась к совершенно конкретному времяпрепровождению, отнюдь не связанному с гусями и даже с охотой. Скорее, это занятие можно было назвать догонялками. Причём на лошадях. Первый всадник отправлялся в произвольном направлении. Затем, через равные промежутки времени за ним отправлялся второй, потом третий и т. д. При этом всадники, не зная, куда направился первый, скакали в разные стороны. Чем напоминали стаю диких гусей, вспугнутых с места и пытающихся прибиться к вожаку.

Увы, ошибки последнее время начинают попадаться мне не только в литературе, но даже в весьма уважаемых мною словарях. Например, выражение «держать свечку» (Hold A Candle) в Lingvo переводится в том значении, которое вкладываем в него мы: «помогать кому-нибудь», «быть соучастником». Однако достаточно заглянуть в любой буржуйский словарь, чтобы убедиться в том, что на самом деле, когда англичанин держит свечку, это означает, что он не уступает кому-то по качеству. Обычно эта идиома употребляется в отрицательном значении: The old computer just doesn’t hold a candle to the latest models (Этот старый комп в подмётки не годится современным). Происхождение выражения обнаруживается в доиндустриальную эпоху, когда мастера брали себе в помощь подмастерьев, обычно малолеток, которые поначалу годились разве что на то, чтобы освещать свечками рабочее место. Иногда они не могли толком даже этого…

Если сотрудник не в состоянии «держать свечку», в англоязычных странах его «сжигают» (Fired). Достаточно вспомнить знаменитую фразу Дональда Трампа из популярного (причём, на мой вкус, по делу) реалити-шоу «Подмастерье» (The Apprentice): You are fired! (Вы уволены!). Оказывается, исторически так наказывали шахтёров, уличённых в воровстве. Правда, в присутствии коллег сжигали не их самих, а их инструменты, чтобы провинившиеся больше не имели возможности работать (и воровать) где-нибудь ещё.

Напротив, если англичанин хотел сказать о ком-то, что этот человек достоин уважения, и на него можно положиться, то он говорил, что тот «на уровне» (On The Level). Если сегодня в масоны принимают по большей части дегенератов и негодяев (об этом как-нибудь в другой раз), то в XIV веке это были исключительно умелые каменщики. А что важнее всего при строительстве (или в жизни, или в образовании)? Правильно: фундамент, база, основание. Если она неровная, вся работа пойдёт насмарку. Поэтому инструмент, называвшийся «уровнем» или «нивелиром» считался одним из важнейших. Хорошему уровню следовало доверять.

Строительную тему можно продолжить довольно странным выражением «девятнадцать к дюжине» (Nineteen To The Dozen), что означает очень быстро, непрерывно. Например, She talks nineteen to the dozen, то есть, «Она тараторит без умолку». Откуда такие цифры? Дело в том, что двести лет назад в корнуэльских шахтах воду откачивали поровыми насосами, работавшими на угле. Шахтёры заметили, что на каждую дюжину бушелей угля (1 бушель = 36.6 литров сыпучих веществ) приходится 19 000 галлонов (1 английский галлон = 4.5 литра) выкаченной воды.

Нашей бочке из выражения «деньги на бочку» в английском соответствует гвоздь (nail). Во всяком случае, про быструю оплату говорят Pay On The Nail. Оказывается, на средневековых рынках деньги обычно клали на специальные круглые столики на одной ножке, называвшиеся «гвоздями». Таким образом все окружающие видели что сделка совершается честно и открыто. Если хотите рассмотреть символические изображения тех «гвоздей» сегодня, поезжайте на биржи в Бристоле и Лимерике. Они там символические, бронзовые, однако идею честной торговли иллюстрируют прекрасно. Наша «бочка» тоже говорит о попытке платить открыто, правда, речь, как считается, идёт о ставках между пиратами. Не пора ли переходить на гвозди, господа?

За последнее время одной из самых актуальных английских идиом стало «нахождение на подозрительной улице» (In Queer Street), то есть в затруднительном финансовом положении. Говорят, что оно пошло от ранних торговцев, которые в своих кондуитах против клиента, задержавшего оплату, писали слово query («вопрос»). Оно служило памяткой о том, что в следующий раз, когда этот гражданин переступит порог, его нужно спросить о долге. В Лондоне под именем Queer Street проходила улица Carey Street, на которой располагались суды, где рассматривались дела о банкротствах.

То же словечко queer, но уже как глагол, используется в выражении to Queer Your Pitch, означающем «подложить свинью». Хороший во всех отношениях словарь Lingvo пишет, что оно произошло от слэнга бродячих актёров, в котором pitch («уклон», «поле» и т.п.) было местом для представления, однако мы с вами в этом усомнимся. Скорее произошло оно от всё тех же торгашей, которые в прошлые века называли так пространство, отведённое под их тележки и лотки. Конкуренция во все времена была делом нечистоплотным, поэтому нормальным считалось так или иначе «подпортить» (to queer) соседу его pitch. В сценическое искусство «подкладывание свиньи» пришло позже. На слэнге театральных подмостков оно фактически означает «отвлечь на себя внимание зала».

Когда с нами происходят вышеописанные события, мы часто нервничаем и чувствуем себя «как на иголках». Англичане тоже нервничают, но чувствуют себя как «на крючках ширильной рамы» (On Tenterhooks). Современные носители английского языка считают, что речь идёт о слове tent («палатка»), которую, как известно, нужно максимально натягивать колышками, чтобы она лучше отталкивала воду и противостояла ветру. В действительности же, как я упомянул, происхождение этого выражения древнее палаток и туризма и связано со здоровенными рамами, на которых в старину растягивали материю для равномерной просушки и усадки.

Примерно то же мы ощущаем, когда на наших глазах творится «беспредел», то есть нечто наглое и бессовестное. Когда, например, сажают в тюрьму мальчугана за то, что он украл в магазине яблоко, но выпускают оттуда родственницу высшего должностного лица, укравшую у беззубой страны сотни миллионов рублей. Подобная несправедливость происходит по всему миру, и англичане в таких случаях говорят As Bold As Brass (буквально, «лысый, или смелый, как медь»). Причём тут медь (brass) вообще непонятно, так что словарь Lingvo скромно предлагает сравнить это выражение с нашим – «медный лоб». По-прежнему непонятно. А всё потому, что Brass – это вовсе не медь, а имя лондонского мирового судьи, Брасса Кросби, который жил в конце XVIII века. В то время считалось незаконным обнародовать работу Парламента. Однако некий лондонский издатель напечатал памфлет, в котором эта завеса приоткрывалась, за что и был арестован. Беднягу доставили на суд к Брассу Кросби, который на радость публике его оправдал и отпустил. Тогда власти бросили в тюрьму самого Кросби. То ли народ тогда в Англии жил покруче, то ли правительство было помягче, но вышел такой общественный гайгуй, что смелого судью пришлось освободить. Так Кросби стал героем, а его имя вошло в идиому как синоним храбрости.

Если вы считаете, что я делюсь с вами дурацкими небылицами, то по-английски вы бы называли их историями «петуха и быка» (a Cock and Bull story). Только не подумайте, что в происхождении этого выражения виноват английский дедушка Крылов, в баснях которого животные имели способность разговаривать. Оказывается, виной тому внешне неприметный городок Стоуни Стратфорд. Который расположен в точности между Лондоном, Бирмингемом, Кембриджем и Оксфордом. Во времена экипажей он был важным перевалочным пунктом на маршруте путешественников, торговцев и почтальонов. И так случилось, что было в нём два постоялых двора: «Петух» и «Бык», ставшие в итоге знаменитыми на всю страну центрами новостей и сплетен. Разумеется, между обоими существовало негласное соревнование: где расскажут самую захватывающую и незабываемую историю, пусть даже невероятную. С тех пор и пошло. Родись эта идиома сегодня, петуха и быка сменили бы бессчётные телевизионные каналы, но это уже другая история…

В противоположность брехне и небылицам, в русском языке существует, например, правда-матка, а в английском целый человечище – настоящий Маккой (The Real McCoy). По некоторым версиям так звали знаменитого американского боксёра Кида Маккоя, который в 90-е годы XIX века крушил челюсти противникам во втором полусреднем весе. Поскольку телевидения, к счастью, не было, то у него по всей стране возникло немало подражателей, пытавшихся, используя чужой успех, заработать денег в ярмарочных боях, популярных в тогдашней Америке. Итог большинства таких поединков нетрудно угадать. В результате многие любители бокса в Маккое разуверились. И вот спустя много лет после ухода на пенсию наш маленьких боксёр мирно проводил время в одном баре, когда к нему привязался какой-то пьяный хулиган. Хулиган был высок и тучен, однако друзья Маккоя предупредили его, чтобы тот не приставал к бывшему чемпиону. Не тут-то было. Пьяница не верил им и продолжал нарываться на поединок. Который не состоялся, будучи сведённым к одному единственному удару, пославшему наглеца в глубокий нокаут. Из которого тот вышел со словами «Блин, да это же настоящий Маккой». Увы, ничего этого на самом деле не было. В действительности Элайджа (Илья) Маккой родился в Канаде 2-го мая 1844 года в семье бывших рабов, бежавших на север из Кентукки. Из Канады Маккой уехал в Шотландию, где выучился на механика, а оттуда вернулся в Америку и поселился в Детройте. В 1872 году он разработал автоматическое смазочное устройство для паровых моторов и получил первый из 57 патентов, которыми способствовал промышленной революции в Штатах. Среди них – стол для глажки и поливалка для лужаек. Маккой прославился, и его изобретения стали копироваться по всему миру. Однако знатоки настаивали, чтобы им продавали исключительно «настоящего Маккоя».

Когда англичане считают, что дело решено окончательно, то вместо нашего «в кармане» или «в шляпе» они говорят «в сумке» (In The Bag). Почему? Оказывается, происхождение у этой идиомы сугубо политическое и по возрасту сопоставимо с британским парламентом. По традиции все петиции, рассмотренные Палатой Общин и получившие одобрение, спикер складывал в большую бархатную сумку, висевшую за спинкой его стула. Таким образом, если петиция оказывалась «в сумке», все понимали, что вопрос решился положительно. Кстати, сумка за спиной спикера весит и поныне, правда, в чисто символических целях.

Чтобы сказать по-английски, что всё будет хорошо, достаточно вспомнить имя Боб и добавить, что он – дядя вашего собеседника (Bob’s Your Uncle). Эта странная идиома родилась в районе 1886 года, когда в госсекретари Ирландии пролезал ставший впоследствии знаменитым Артур Бальфур. Появился он вроде бы ниоткуда, так что немногие предполагали увидеть его на этом посту. Однако вскоре выяснилось, что дядей его является сам Роберт Артур Талбот Гаскойн-Сесил, 3-й маркиз Солсбери, тогдашний премьер-министр, и англичане стали грустно шутить, что, мол, если твоего дядю зовут Роберт, дело если не «в сумке», то уж точно в шляпе.

Как вы думаете, что скрывается под залихватским английским выражением «боевой топор» (Battle Axe)? Правильно, наша любимая «бой-баба» (не в смысле «мальчик-женщина», а ровно наоборот). Корни его находят в США, во времена движения за права недоженщин, т.е. феминисток. Поначалу это был их боевой клич или некое объединяющее начало, однако всё пошло наперекосяк, когда у движения появился собственный одноимённый журнал, который должен был символизировать их решимость. С этого момента выражение «боевой топор» стало употребляться как уничижительное по отношению к наиболее распоясавшимся членкам движения.

Политика дала английскому языку выражение, синонимичное хрестоматийному You are right (Ты прав). Оно похоже на ответ зайца в одной из серий «Ну, погоди»: слышу, слышу. Хотя правильнее его было бы перевести «слушайте, слушайте» (Hear Hear). Как в упомянутой выше Палате Общин, так и в Палате Лордов издавна принято закрикивать неугодного выступающего. Напротив, сторонники последнего орут в ответ Hear him! Hear him!, т.е. «Выслушайте его!». Прижился укороченный вариант.

Нашей «чёртовой дюжине» в английском языке соответствует «дюжина булочника» (Baker’s Dozen). Причина тому объясняется англичанами двояко. По первой версии в средневековой Англии существовала одна особенность торговли, типичная для булочников и торговцев рыбой. Розничным клиентам они отпускали свой товар по указанной цене, а вот оптовым покупателям за каждую дюжину добавляли один в подарок. Который и являлся замаскированной таким образом скидкой. Вторая теория переносит нас аж в XIII век, когда считалось, что булочники любят недовешивать хлеб. В 1266 даже пришлось вводить определённые стандарты веса на буханку, за отклонение от которого виновного могли целый день продержать в колодках. Во избежание недоразумений булочники и стали на каждую дюжину буханок добавлять одну лишнюю.

Особенно изощрённый пример ухода от правосудия можно найти в английском выражении «медное горло» (Brass Neck), которое, если оно у вас есть, означает, что вы умеете выходить сухим из воды. И вот почему. Если сегодня разбойники с большой дороги имеют правительственный иммунитет, то раньше их вешали на деревьях. Смерть в петле была долгой и мучительной и наступала в результате сдавливания горла, через которое казнимый уже не мог дышать. Один разбойник, говорят, придумал хитроумный план. Зная, что его должны повесить, от взял медную трубку, приделал к ней проволоку, трубку заглотнул, и стал держать её в горле за проволоку зубами в надежде, что она не позволит полностью перекрыть дыхание, а когда зрители разойдутся, приятель срежет его с петли. Останется только выплюнуть трубку и убежать. Чем всё закончилось, увы, неизвестно, однако легенда прижилась, а вместе с ней и идиома.

В последнее время одним из самых популярных глаголов и существительных в англоязычных СМИ стало слово Hijack (угон, угонять, грабить, захватывать). Лично я впервые услышал его в связи с захватами самолётов террористами в начале 90-х и поначалу думал, что либо тут дело в слове Hi, которое у меня ассоциировалось с «высотой» летящих самолётов (от high), либо от мусульманского хаджа, т.е. паломничества в Мекку. Каюсь, был глуп. Но зато теперь знаю наверняка: выражение это тоже пошло от английских головорезов, которые, останавливая дилижансы, командовали пассажирам: Hold them high, Jack, имея в виду руки, которые нужно держать высоко и не опускать, пока идёт ограбление. Так что отчасти я был всё же прав…

И в заключение темы политики и бандитизма отметим, что представители обоих направлений широко используют принцип «не мытьём, так катаньем». Их английские коллеги предпочитают говорить «крюком или посохом» (By Hook Or By Crook). Считается, что это странное выражение родилось после принятия феодалами закона, запрещавшего срубать в лесах деревья и срезать сучья. Беднякам позволялось, однако, собирать на дрова упавшие деревья. Иначе говоря, всё то, что те могли подцепить тупыми секачами (hook) или пастушьими посохами (crook). Кстати, почитайте наши законы – ничего не изменилось, разве что раньше феодалы не имели возможности продавать целые леса в Китай…

В своё время, когда поколение 60-х и 70-х училось в школе, все мы понимали, кого называют Митрофанушками. В то время Фонвизина знали если не по имени-отчеству, то по фамилии точно, и даже читали его незабвенного «Недоросля», одним из персонажей которого Митрофанушка Простаков, собственно, и является. Заговорил я об этом не для того, чтобы попенять на нынешних недорослей (многим из которых тот Митрофанушка ещё бы и фору дал), а чтобы перекинуть очередной мосток на британскую почву. Ибо там подобных неучей принято называть Ignoramus (произносится «игнореймес»). Вообще-то слово это взято из латыни и означает оно целое законченное предложение – «Мы не знаем». Именно эту формулу было принято произносить при судебных исках, когда присяжные оказывались не уверенными в том, стоит ли предавать дело суду, поскольку оно составлено для этого недостаточно убедительно. В обиход его пустил драматург Джордж Раггл, который в 1615 году именно так озаглавил свою пьесу о глупости судебных чиновников.

Подобных недорослей другие недоросли любят поднимать на смех, и тогда такого человека англичане любят называть Laughing Stock – «объект насмешек». Вообще иероглиф stock только как существительное имеет более 20 различных значений, от «запаса» до растения «левкой», но в средневековой Англии так называли деревянные колодки, в которые сажали всяких мелких воришек, и толпы горожан могли в своё удовольствие над ними издеваться, частенько используя для этого тухлые фрукты. Потому что крупные воришки, как и сегодня, для этих целей не предназначались. Они руководили.

Если преступники совершали что-нибудь действительно серьёзное, то после колодок (которые ещё назывались pillory или «позорный столб») их могли уложить на бревно (post) и как следует выпороть. С тех пор нашему «из огня да в полымя» в Англии соответствует выражение from the pillory to the post. Или упрощённое From Pillar To Post.

Когда ещё не всё так запущено, и можно ограничиться строгим предупреждением провинившимся, то в Англии принято «читать положение о мятеже» – to Read The Riot Act. Изначально это положение было принято в 1715 году в целях поднять авторитет гражданской власти на местах. Если вас с товарищами собиралось 12 и более человек, и вы плохо себя вели, то есть, например, говорили, что градоначальник вор и негодяй, короче, чинили мятеж, вам зачитывалось это положение и давался час на то, чтобы разойтись по домам. Если этого не происходило, вас хватали и сажали в тюрьму не менее чем на три года или отправляли на исправительные работы на срок до двух лет. Понятно, что если людей собиралось не 12, а гораздо больше, то никто ничего уже не слышал, и это давало юристам возможность трактовать случившееся в свою пользу, точнее, в пользу своего кармана. Как ни смешно, постановление о мятеже официально просуществовало вплоть до 70-х годов прошлого века, а само выражение, уйдя исключительно в бытовую плоскость, используется и поныне.

Сегодня весьма часто в фильмах и репортажах приходится слышать, как герой ругается, заламывает руки и кричит We are screwed, мол, мы влипли, всё пропало и т. п. Поскольку глагол screw означает «завинчивать», «закручивать», то есть что-то куда-то не без усилий засовывать, создаётся впечатление, что речь идёт чуть ли не об английской матерщине. А вот и нет! Оказывается, выражение To Be Screwed берёт своё начало в английских тюрьмах XIX века, когда проштрафившихся заключённых обременяли какими-нибудь исправительными занятиями. В частности, могли заставить 10 000 раз в день провернуть рукоятку нужного для работы механизма. Что само по себе было делом непростым. Но когда вы ещё чем-нибудь не угодили надзирателю, он мог слегка подкрутить какой-нибудь незаметный винтик, и тогда вращение становилось совершенно невыносимым из-за дополнительного трения. Вот откуда, говорят, это выражение на самом деле и пошло.

Чтобы закончить этот фрагмент на более мажорной ноте, давайте вспомним одного из самых знаменитых английских заключённых, обитателя тюрьмы Reading Gaol (что читается как Рединг Джейл) незабвенного «голубка» – Оскара Уайльда. Вероятно, фантазии у тюремщиков викторианской поры было и в самом деле немного. Поскольку если вас не заставляли крутить какую-то дурацкую рукоятку, то непременно ставили на «бегущую дорожку» (treadmill). Она представляла собой ряд деревянных реек, расположенных на одинаковом расстоянии друг от друга. По краям рейки скреплялись таким образом, что при наступании на одну она уходила вниз, а на её место опускалась другая. Эдакая бесконечная лестница, по которой нельзя взобраться. Уайльд жаловался, что «если королева таким образом обращается со своими заключёнными, она не достойна их иметь». Я не знаю точно, сколько лишних килограммов скинул за счёт этих упражнений знаменитый поэт, но легко могу представить, как бы он хохотал, если бы узнал, что сегодня за эти мучения люди платят большие деньги, посещая центры фитнеса. А выражение On The Treadmill (буквально, «на бегущей дорожке») по-прежнему означает, что человек занимается однообразным, механическим и, скорее всего, никому не нужным трудом.

Скажем несколько слов об идиомах, пришедших в английский язык из мира музыки и театра.

Про пожелание «сломать ногу» (Break A Leg) в значении «Ни пуха, ни пера» я уже писал и не раз, так что не стану повторяться.

Если кто-то слишком возбуждённо о чём-то говорит, чтобы его спустить с небес на землю, англичане обычно на него «кладут глушитель» (Put The Dampers). Здесь имеется в виду то, что в фортепьяно называется противным словом демпфер, т.е. педальное приспособление, приглушающее звучание струн. Изначально так говорили музыканты, подразумевая, что оркестр должен играть тише.

То же самое можно добиться, если «сунуть в это носок» (Put A Sock In It). Выражение это возникло в то время, когда студии звукозаписи и радио не располагали сколько-нибудь продвинутой аппаратурой, а оркестры, втиснутые в узкие стены, создавали порой какофонию, особенно духовые инструменты. Для того чтобы звук хоть как-то уравновешивался в процессе исполнения, музыканты в буквальном смысле засовывали в трубы носки…

Если вы получили «яйцом в лицо» (Have Egg On Your Face), для англичанина это означает, что он «опростоволосился», т.е. сделал что-то, из-за чего теперь выглядит полным идиотом. Некоторые считают, что идиома эта молодая, появилась где-то на рубеже 60-х годов прошлого века. Мол, была в то время на выборах традиция кидать в неугодных кандидатов яйцами. Тем не менее, скорее всего, речь идёт о традиции эпохи Викторианства, когда сценических лохов награждали тухлыми яйцами в лоб в качестве злой шутки. Ещё «смешнее» выглядели торты, но они в идиомы почему-то не вошли.

Когда впереди вас ждёт что-то страшное и опасное, англичане говорят, что вам предстоит «встретиться с музыкой» (Face The Music). При этом большинство теряется в догадках, откуда такое странное выражение пошло. Существуют по меньше мере два объяснения. Одно практически буквальное. На концерте взволнованный вокалист выходит на сцену и фактически стоит перед публикой лицом к оркестровой яме, т.е. к музыке. По второй версии разжалованных за проступок офицеров выводили из барака и под барабанную дробь (музыку) с позором выпроваживали из части. Это ещё называлось drum out, т.е. «выбарабанить».

Если вы хотите сделать человеку комплимент, скажите, что он «здоровый, как скрипач» (As Fit As A Fiddle). Сегодня, правда, скрипач (уличный) чаще пишется с «r» в конце, т.е. fiddler, однако выражение сохранило шотландский вариант. А дело всё в том, что в стародавние британские времена скрипачу, которого приглашали развлекать гостей, приходилось весь вечер не только играть, но при этом постоянно сновать по залу, подзадоривая публику. А после такой тренировки, согласитесь, никакие фитнес центры не нужны…

Как вы думаете, что может означать выражение «перепрыгнуть через акулу» (Jumping The Shark) и какое оно может иметь отношение к театру? Правильно – никакого. Потому что появилось оно не в театре, а на экране, причём уже телевизионном. В 70-е годы прошлого века Америка и Британия были буквально захвачены сериалом Happy Days, рассказывающем о жизни двух семейств, Фонцев и Каннингемов. Зрители поначалу были в восторге, но ничто не вечно, и авторы упустили момент, когда интерес публики спал. Поэтому заключительные серии оказались уже никому не нужны. Говорят, последней каплей был эпизод, в котором главный Фонц (в исполнении Генри Уинклера) облачается в костюм воднолыжника и буквально перепрыгивает в кадре через акулу. Критики разразились гомерическим хохотом, сцена стала идиомой, а сериал бесславно завершился. Иным словом, авторы слегка переборщили.

Честно говоря, я не знаю доподлинно, почему в русском языке мы говорим, например, что день рожденья уже «на носу». Носы у всех разные, а у некоторых настолько длинные, что когда событие «на носу» у них, можно не слишком беспокоиться: оно наступит не очень скоро. А вот если вы скажете «на носу» по-английски (On The Nose), то это будет означать, что предмет разговора точный и своевременный. История этого выражения тоже не такая уж и древняя. Когда раньше на радиостудиях программные продюсеры подавали сигнал выступающим о том, что микрофон включён и пора говорить, они… трогали себя за носы.

Где нос, там и ухо. По-английски ухом можно даже играть (Play It By Ear). Так говорят, когда хотят сказать, что не стоит переживать по поводу складывающейся ситуации, нужно принять её, как есть, а потом постараться под неё подстроиться. Ничего странного в этом нет, если перевести идиому более литературно: играть на слух.

Не знаю, как вам, а мне часто приходится слышать в современных фильмах и сериалах выражение «вернуться на первую клетку» (Back To Square One), которое означает возвращение к первоначальному положению. И лишь недавно я узнал, что, оказывается, в основе его лежат вовсе не шахматы или шашки, а… футбол. В 30-е годы, когда BBC стали впервые сопровождать футбольные матчи комментариями, журнал The Radio Times опубликовал в помощь комментаторам схему поля, что позволяло бы точнее пояснять слушателям, где находится мяч. Первой клеткой стала вратарская зона. Таким образом, всякий раз, когда мяч возвращался голкиперу, и атака начиналась заново, комментаторы объявляли, мол, игра снова на первой клетке.

Наконец, если кто-то «украдёт у вас гром» (Steal Your Thunder), это будет означать, что он почиёт на ваших лаврах, т.е. получает незаслуженные похвалы за то, что сделали вы. А началось всё в Лондоне начала XVIII века, в театре «Друри Лейн», когда драматург Джон Деннис придумал способ весьма реалистичного изображения грозы с помощью листов жести. Идея была нова и привлекла много внимания. Чего нельзя было сказать о пьесе самого Денниса, которую через неделю сняли с репертуара, заменив «Макбетом». Какого же было негодование драматурга, когда он услышал в «Макбете» своё звуковое оформление. Никто не спросил у него разрешения! Возмутившись, он разразился статьёй в газете, написав буквально следующее: «Только посмотрите, какие они мошенники! Они не хотят ставить мою пьесу, и при этом крадут мой гром».

Бесполезная, надеюсь, «борьба» с пиратством в сети напомнила мне уже почти ставшее родным слово «бутлегер», которое по-английски на самом деле пишется так: Bootlegger. Если современные бутлегеры просто копируют авторские фильмы, книги и музыку (хотя борцы с ними настаивают, что ребята эти пиратские материалы продают), то их американские предки, осваивавшие дикий Запад Нового Света, действительно, занимались фарцовкой. Преимущественно алкогольными напитками. Которыми они спаивали бедных индейцев. Плоские бутылки они прятали под отворотами высоких сапог, т.е. boots, которые закрывали почти всю leg (ногу).

Сегодня, как вы, должно быть, знаете, в «самой богатой стране мира», США, всё больше и больше людей, лишённых работы и жилья, оказываются на краю бедности, то есть в «хлебной очереди» (On The Breadline). Это выражение появилось в Америке в 70-х годах XIX века благодаря семейству Флейшманов, которые открыли в Нью-Йорке пекарню и стали знамениты качеством и свежестью своего хлеба. Хлеб выпекался утром, а всё, что не было продано за день, вечером бесплатно (по крайней мере, так утверждают историки) раздавалось бедным, которые выстраивались в очереди. Если на Британщине очередь – это queue, то в Штатах – line. Вероятно, всё же, эта легенда – враки: либо хлеб мало кто покупал, либо Флейшманы слишком усердствовали, постоянно перевыполняя план производства, либо не умели торговать, что вряд ли.

Если американец говорит вам, что у вас на плече чип (Chip On Your Shoulder), это означает вовсе не то, что вы подумали, и не имеет отношения ни к чипизации населения, ни к прочей глобалистической гадости. Просто вам дали понять, что вы нарываетесь на скандал. Почему? Оказывается, лет двести назад в американских школах было гораздо больше задир, чем сегодня. Наиболее отчаянные клали себе на плечо ветку или деревяшку (a chip of wood) и приставали к окружающим с предложение сбить её ударом. Кто на эту провокацию поддавался, оказывался зачинщиком драки.

Когда мы с вами на седьмом небе от счастья, американцы оказываются на «девятом облаке» (On Cloud Nine). Дело в том, что в промежуток между 30-ми и 50-ми годами прошлого века американский Гидрометцентр разработал шкалу облачности от 1 до 9. Самые высокие – №9 – облака, которые у нас называются кучевыми, могут даже в солнечный день походить на горы. В те же 50-е годы в Штатах было популярно радио-шоу «Джонни Доллар», героя которого в конце очередного эпизода часто посылали в нокаут, и он оказывался на «девятом облаке», где приходил в себя, набирался сил и возвращался в следующем эпизоде на землю. Так девятое облако стало считаться пиком счастья.

Если вы иногда смотрите фильмы типа тупейшей «бондианы», которая даже в оригинале вызывает зевоту своим пошлым сюжетом, то вам часто приходится слышать комплименты в адрес героя или героини, мол, они Dressed To Kill, т.е. «одеты убивать». Это означает, что на них ну просто самые крутые шмотки, самые дорогие, самые стильные, и, что немаловажно, они им идут. Грешным делом, я раньше думал, что выражение это из какого-нибудь «Бонда» и пошло. Ан нет, при более пристальном рассмотрении вопроса выяснилось, что виной тому американская газета «Кембридж Трибьюн», которая 10 ноября 1881 года брала интервью у очередного молоденького рекрута, облачённого по случаю мобилизации в новенькую форму. Парень оказался мало впечатлительным и на вопрос, как ему его наряд, просто ответил: I am dressed to kill.

Если мы, чтобы позлить кого-нибудь, можем завести бесконечную историю про белого бычка, то американцы предпочитают «доставать чьего-нибудь козла» (Get Someone’s Goat). Оказывается, ковбои давно заметили, что козлы действуют весьма умиротворяющее на лошадей, особенно на скаковых, когда те оказывались в непривычных обстоятельствах на ипподроме. Поэтому к рысакам в стойло заводили козла в качестве естественного успокоительного перед забегом. Конкуренты же могли втихаря пробраться в стойло и козла похитить, что сказывалось на нраве рысака и на последующем результате.

Сегодня в Америке снова вынуждены вспоминать выражение Hobo, что подразумевает странствующего работника. Потому что для тех, кто хочет сегодня в США выжить, прошли времена tram (странствующего, но не работающего человека) и bum (не странствующего и не работающего бездельника). Изначально под hobo подразумевался hoe-boy, причём hoe – это не гой, как можно было бы подумать, а «инструмент».

Раз уж мы невольно снизошли до финансовой составляющей, уместно вспомнить выражение Keeping Up With The Joneses, что можно буквально перевести, как «не отставать от Джонсов». В Америке так говорят, когда хотят удержаться на плаву и не отстать от соседей. А произошло оно от названия популярного комикса, который стартовал в газетах в 1913 году и продержался аж 28 лет. Автор, Артур Моманд, признался, что изобразил попытки собственного семейства демонстрировать окружающим свою финансовую состоятельность. Впоследствии он рассказывал в воспоминаниях, что этим занимались и соседи: «Парень с зарплатой 10 000 годовых из кожи лез вон, чтобы угнаться за теми, кто получили по 20 000. Я решил, что это может стать забавной темой для комикса. Когда первые шесть полос получились, я подумал назвать их „Не отставать от Смитов“, но потом решил остановиться на Джонсах, как на более благозвучной фамилии».

Если американец затыкает кого-то за пояс, т.е. побеждает без особого труда, то это называется «сбить масть» (Knock The Spots Off). Под «мастью» понимаются значки на игральных картах. Выражение это, как вы можете догадаться, пошло с середины позапрошлого века, когда в Штатах были популярны ярмарки, на которых, в свою очередь, самым популярным развлечением была стрельба по мишеням. Мишенями же служили игральные карты. Победителем считался тот стрелок, который умудрялся попасть во все значки, обозначающие масть и достоинство карты.

Когда вам нужно по-английски сказать о чём-то в целом, то есть обозначить предмет целиком и полностью, вы можете использовать странное на первый взгляд американское выражение «затвор, ложа и ствол» (Lock, Stock and Barrel). Странность исчезает, если вспомнить историю и выяснить, что один головастый сенатор как-то убедил Сенат, что производить мушкеты следует не целиком, а из трёх частей – затвора, ложа и ствола. Таким образом оружие проще транспортировать, станет меньше краж, да и ремонт упростится. Традиция эта существует до сих пор, так что для того, чтобы собрать оружие, нужно «всё»: затвор, ложа и ствол.

Если мы с вами учимся понимать, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке (или на свалке попавших под запрет продуктов), то те же американцы склонны полагать, что «нет такой вещи, как бесплатный обед» (There Is No Such Thing As A Free Lunch). На самом деле бесплатный обед могли в 1840-е годы получить те, кто наведывался в местные бары и заказывал себе выпивку. Правда, в состав таких обедов, как правило, входили лишь солёные закуски, от которых хотелось пить только сильнее. В итоге видимая экономия приводила к тратам, превышающим обычный обед. Сегодня по всему миру эта практика работает так же исправно, как и тогда: вспомните, как вы заказываете где-нибудь в Дублине или Эдинбурге пивко, а вам на стол «за счёт заведения» ставят чашку с солёными орешками. Будьте бдительны!

Вы когда-нибудь зарекались больше не пить? Надеюсь, вам либо даже не приходилось этого делать, либо вы зареклись всего один раз в жизни. А иначе какой идиот будет за свои деньги разрывать связь с Космосом да ещё платить за это сомнительное удовольствие чужеземному вражескому государству… А вот когда англосаксы пытаются «завязать», то они неминуемо оказываются «на тележке» (On The Wagon). Почему? Оказывается, в 1900 году в Штатах на тележках и повозках стали развозить питьевую воду, а также воду для отмывания улиц. Такие тележки часто поджидали люди, которые бросили пить буквально накануне и которым ну очень хотелось утолить жажду, т.е. похмелье. Тележки иногда оказывались буквально облепленными жаждущими, а некоторые особенно измождённые практически катались на них по всему городу. Преступники, сваливавшие вину за свои прегрешения на алкоголь, подписывали своеобразное обещание, мол, впредь они будут «на тележке», т.е. будут лучше пить простую воду, чем проклятый вискарь. С тех пор это выражение и укоренилось в заплетающемся английском языке. Кстати, интересно, что «завязывают» наши глупые соотечественники?..

Про тех же, кто предпочитает оставаться придурком по жизни и вести себя соответствующим образом да ещё в компании себе подобных, англичане говорят Barmy Army (буквально, «пенящаяся армия», а если хотите, то и «пенистая», кому как веселее). Прилагательное barmy произошло, как легко догадаться, от существительного barm, что означает «закваска, дрожжи». Именно эту гадость заключённые английских тюрем клали в рот, чтобы «с пеной у рта» инсценировать помешательство и добиться послабления. В 1912 году некто Фред Мёррей написал ставшую популярной песенку, в которой была строчка Ginger you’re barmy, why don’t you join the army. Во время первой мировой она в свою очередь попала в частушку. Прошло ещё 80 лет, и английские фанаты крикета, приехавшие следом за своей командой в Австралию, были названы там Barmy Army. Ничего личного, разумеется.

Честно говоря, не знаю, кто тогда выиграл, однако в любом случае победившая команда «принесла домой бекон» (Bring Home The Bacon). Объяснений происхождения этого выражения, как водится, несколько. На английских ярмарках, говорят одни, часто устраивались забавные соревнования, в которых нужно было догнать, поймать и удержать густо обмазанного жиром поросёнка. Кому это удавалось, тот этого поросёнка и получал в качестве трофея. Другие говорят, что всё дело в обычае, называемом the Dunmow Flitch Trials (буквально, «испытания свининой в Данмоу»). Придумала их одна благородная дама по имени Juga в 1104 году в местечке Данмоу, что в Эссексе. Испытание заключалось в том, чтобы супружеские пары Англии смогли прожить в полной гармонии на протяжении года и одного дня. Наградой был хороший шматок бекона (целый бок), однако за 500 лет, если верить молве, победителей выявилось всего восемь. Эта неплохая традиция была восстановлена в 1855 году, и в наши дни испытания проводятся каждые четыре года, причём принимают в них участие всё чаще разные знаменитости и «звёзды». Судьями выступают 12 присяжных (6 незамужних барышень и 6 холостяков из того самого Данмоу), а претенденты должны доказать свою «гармоничность» на протяжении однодневного семейного мероприятия. Жалко, что подобные «испытания» не проводятся у нас.

Чтобы недалеко уходить от темы выпивки, её причин и сомнительных традиций, возьму на себя смелость напомнить читателю простую истину: пьют люди по глупости и от скуки, то есть, от безделья. Хороший тому пример снова можно найти в английском языке, поскольку если вы хотите сказать, что кто-то упился «до чёртиков» или «в стельку», то скажете «пьяный, как лорд» (As Drunk As A Lord). В XVIII – XIX веках, когда в Британии ещё было здоровое сельское хозяйство и промышленность, не разрушенные присоединением к «единой» Европе, большинство людей занимались делом, т.е. трудились и просто не имели ни сил, ни лишнего времени, чтобы выпивать. Зато его было вдоволь у дворянства, которые даже кичились своим «талантом» выпивать немереное количество алкоголя. Думаю, дальнейшие объяснения излишни…

Если то, что я здесь пишу, зачастую между строк, не идёт моим читателям на пользу, значит оно по-английски «уходит в горшок» (Gone To Pot), по-русски «насмарку». Идиома эта возникла где-то в XVI веке, когда даже в Англии не было холодильников, и мясо рано или поздно начинало подгнивать. Тогда плохие куски отрубались, мельчились и варились в блюде, известном до сих пор как рагу. Поэтому мясо «не первой свежести» считалось ушедшим в горшок. Хочется верить, что сегодня мы с вами все стараемся держать ноги в тепле, а голову – в холоде…

Во время международных соревнований на рекламных щитах часто пишут призыв – Fair Play, что означает «честная игра». О том, насколько она честная, можно убедиться по растущему количеству судебных разбирательств, связанных с некоторыми из наиболее жадных деятелей ФИФА, Олимпийского комитета и т.п., но суть не в этом. А в том, что Fair Play не нужно путать с похожим выражением – Fair Game. Потому что иероглиф game в этом сочетании вовсе не «игра», а «дичь». «Честной дичью» у англосаксов принято называть то (или того), что можно законно преследовать, критиковать и т. д. Помяните моё слово, в связи с последними мировыми событиями это сочетание будет мелькать всё чаще. Говорят, ещё король Георг III, стараясь бороться с браконьерством и защитить землевладельцев (вроде самого себя), принял 32 охотничьих закона, суть которых сводилась к простой и вполне современной идее: охота – удел избранных, аристократии. Подавалась же она под личиной того, разумеется, что нужно беречь окружающую природу. Не правда ли, очень похоже на сегодняшние двойные стандарты типа «Сэкономь деньги – купи сегодня», «Хочешь мира – готовься к войне», «Береги зубы – сделай импланты» и прочий идиотизм? Как бы то ни было, законы Георга привели к тому, что скоро дичь могли бить только владельцы конкретной земли, сквайры, и их старшие сыновья. Всех остальных ждали кандалы и долгий путь в Австралию на семь лет. Правда, некоторую мелкоту, главным образом хищную, в охранные списки не включили. Она-то и стала считаться «честной дичью».

В этой же связи вспомнилось выражение The Game Is Up, которое используют, когда хотят сказать, что тайное стало ясным. Тот же иероглиф game с тем же значением «дичь». Полагаю, вы уже поняли, в чём суть. Кстати, даже носители английского языка часто неправильно понимают это выражение, воспринимая его как «игра подошла к концу», финита ля комедия. Ан нет… На самом деле так кричали помощники охотников, когда находили гнездовье, например, птиц и шумом заставляли бедных пернатых взлетать навстречу смертельным выстрелам.

Тему охоты можно продолжить идиомой Pot Luck (буквально, «горшок удачи»), которую в сочетании с глаголом «брать» (take) используют так же, как мы наше «бери, что дают». Под словом pot, действительно, в средние века подразумевался горшок, практически постоянно висевший в доме над огнём. Хозяева то и дело подливали в него воды и подбрасывали чего-нибудь съестного, отчего получалась эдакая вечная похлёбка (точнее, рагу), которой они угощались сами, а также угощали прошеных и непрошеных гостей, для которых эта халява и была «удачей» (luck). Отсюда же происходит и другое выражение – Pot Shot (буквально, «горшочный выстрел»), на самом деле означающее охоту наудачу, пальбу во всё, что движется, то есть, когда охотник охотится просто так, а не за чем-то конкретным.

Говоря об охотниках, нельзя обойти молчанием рыбаков, точнее «красную селёдку» (Red Herring). Так у нас, у детективов, принято называть вводящую в заблуждение улику. Чтобы понять истоки этого странного на первый взгляд выражения, надобно знать, что лет двести назад селёдка была самой распространённой рыбой в морях, омывающих Альбион. Поскольку холодильников не изобрели, сохранять её приходилось солением или копчением. Копчение придавало несчастной селёдке буро-красный оттенок. О запахе я даже не говорю. Именно этот запах и спасал в XIX веке английских лис от полного истребления. Всегда были борцы с аристократией, за нетронутость природы, которые не брезговали таскать дохлую красную селёдку вдоль охотничьих троп и таким нехитрым образом сбивать гончих со следа. А вы думали?..

Из английской охоты в политику, а из политики – в нашу повседневность перекочевало выражение Stalking Horse, что можно буквально перевести как «лошадь для заклания». Почти что троянский конь. Когда в какой-нибудь стране устраивают кровопролитие, о котором все долго говорят, а потом благодаря перемене настроения возбуждённых и недалёких масс вводят новую конституцию или драконовские меры надзора и т.п., то «лошадью для заклания» делают, скажем, непутёвых арабов, о реальной причине участия которых остаётся только догадываться (деньги, глупость, наркотики?). На самом же деле, то есть исторически, традиция использования такого отвлекающего манёвра зародилась в английском 1519 году, когда один сообразительный охотник придумал прятаться за своей лошадью и под её прикрытием подбираться к жертве на необходимое для точного выстрела расстояние. Иногда лошадь-прикрытие делали из деревяшек и соломы. Мораль: если вы понимаете, что вам отведена роль дичи, будьте бдительны!